- Да, это подозрительно. Не уж-то их королю, настолько не
иметься получить наш урожай?
Муха пожал плечами. Я перевел взгляд на Виконта – тот после
минутной паузы тоже выдавил некое подобие недоумения. Тогда перевел
взгляд на заледеневшее окно – разумеется, ничего кроме морозного
узора не увидел. Тяжело вздохнул.
- Ладно, будем встречать, и слушать, что они там нам
предлагают.
Пока королевский повар, со своей свитой, ибо поварята уже
подросли, и теперь больше помогали, чем мешали, а не наоборот,
растапливал все свои печи и готовился к королевскому ужину, я решил
прогуляться и подышать свежим воздухом. Миша вышел следом.
Втянул морозный воздух, пустил парок ртом, потянулся – хорошо.
Теперь можно и послов встречать. Но до чего же надо быть
отмороженным, чтобы ехать зимой не весь куда, дорогой в один
конец?
Я посмотрел на пустую конюшню, где одиноко стояли два жеребца –
Гордый, и Быстрый – новый жеребчик мухи. Старый рысак парнишки
сломал ногу чуть меньше года назад, когда его владелец носился по
всем окрестным лесам, да полям, ища тайных шпионов, заговорщиков и
разбойников. Из-за его утраты Муха чуть с ума не сошел, и
повзрослел сразу на несколько лет, но все же смог адаптироваться и
найти ему замену среди молодых потомков любимого коня. Ну а
остальные лошади теперь живут в королевской конюшне подле замка,
так как лошадок у меня развелось много, и во внутреннем дворике,
даже без гостевых лошадок бесконечной вереницы послов, как-то
тесновато.
Жеребцы стояли в своих стойлах и уныло жевали сено, стоически
перенося компанию друг друга, косясь то на меня, то на бегающего по
двору медведя. Мишка уже получал, и не раз, копытом от Гордого, так
что больше не хочет, и теперь избегает общества королевского коня.
Однако конь то об этом не знает! И на всякий случай держит медведя
на прицеле.
Степень отмороженности посланников, и их короля, по достоинству
я смог оценить только когда они всё-таки доехали. Их уставших
лошадей разместили в королевской конюшне, при замке, сани послов
заняли пол двора, а сами посланники, обмороженные и перемороженные,
пошли есть и греться на прием к королю, то есть ко мне.
Обмороженные, уставшие, изможденные... у кого-то из возничих
послов уже красовались кутьи вместо пошедших гангреной пальцев,
рук, и ног. В прочем, самим послам, которые ехали где-то там,
внутри шатров саней, это не относится.