Что значит, что с коровами делать? Что можно съесть — съесть,
что нельзя — скормить собакам, да курам! Драконье мясо не съедобно?
Дядя Сава отравился? В замок его! Да не дядю, мясо! В ледник,
собаки съедят! Дядя Сава собака? Плохо варили видать! Вообще не
варили? Ну а я причем!
Сгоревшие дома?
— Эй, мужики! Там леса ведь дофига нарубили!?
— ДА!
— Сколотим пару домиков?
— Эа...
— Живо!
— Да ваше величество!
Если честно, возмущение по поводу стройки домов, было скорее от
усталости и для проформы — все такикоторый день мужики на ногах, и
до этого не бездельничали. Но тем не менее, дружной силой
восстановить домики собратьев — да за милую душу!
Вот так, всего-то за какую-то неделю непосильного, я бы даже
сказал, рабского труда, Арополь был полностью восстановлен
стараниями его же горожан. Восстановлен, да так, что если б не
зияющая лесная проплешина, да копать на стенах замка, ни кто бы и
не понял, что на город совершила «наезд», гигантская огнедышащая
ящерица. К слову, мяско её оказалось вполне съедобным, после
должной термической обработки королевским поваром. Мы наверное еще
целы год будем питаться одними шашлыками...
Коровок ток жалко, что в том сарае погибла, да скотника и двух
его сыновей. Да сено, что прям за стенами замка и сгорело. А так,
легко отделались.
— Вау... — только и смок буркнуть я, гуляя по пепелищу.
Расплав олова! Да тут его дофига! Видимо тут залежи руды были,
что называется, у поверхности, просто прикрыты толстым слоем мха. А
огонь... он не только снял вскрышу из мха, но и расплавил эти
черные камешки, больше похожие на стекло чем на метал, и которые я
бы ни в жизнь не принял за оловянную руду, что ныне превратилось во
вполне нормальное олово!
Я тащусь! Нет, я тащусь...
— Буквально тащусь...
В той беготне, мой верный конь сбил свои копыта, буквально до
мяса. Да, он был подкован, но при скачках по бурелому, острым
камням, скрывающимся под слоем мха, заболоченным оврагам, и
взмывающим вверх чуть ли не по отвесным холмам... тут не то что
подковы потерять. В общем, на его ноги без слёз не взглянешь.
Изуродованные, окровавленные, одна подковка вывернута в бок и
болтается на одном гвозде, с боку от копыта. На другой ноге
рассечена кожа почти до самого бедра... в общем, бедное животное,
что продолжало нести своего непутевого хозяина, отчаянно петляя
средь деревьев и кустов, несмотря ни на что, рискуя собой, во имя
жизни наездника.