Я отстегнул от доспеха походный рюкзак, и, достав из него один
из наборов сухпайка, уселся на свое место в десантном отсеке. Очень
сильно хотелось сладкого, но я удержался от того, что бы первым
делом слопать ягодное повидло, сдобрив его перед этим парой
пакетиков сахара, и отложил баночку на соседнее сиденье - сначала
нужно что-нибудь более существенное, не думаю, что у меня сегодня
будет время на нормальный ужин. Вот чувствую, что надо ловить
момент здесь и сейчас, тем более я уже закончил со всеми
процедурами, и заполнил электронные протоколы с места преступления.
А потому я вскрыл упаковку гречневой каши с мясом, достал ложку, и,
немного подумав, сделал бутерброды из хлебцев, соленого сала и
плавленого сыра. А, гулять, так гулять, всё равно я и завтрак, и
обед пропустил, где там мясной паштет?
***
Нельзя сказать, что я ел в одиночестве. Нет, компанию мне, если
так можно выразиться, составил капитан-лейтенант Гусев, тело
которого всё так же находилось в кресле, как раз напротив меня, и,
если мой взгляд то и дело возвращался к нему, скользя от его лица к
походному рюкзаку, ставшему импровизированным обеденным столом, то
мысли не переставали крутиться вокруг произошедшего с Петром
Фадеевичем. Его тело находилось в точно такой же позе, как и
изначально, крепко удерживаемое страховочной системой, ну не смог я
оставить его лежать раздетым на палубе отсека, после того, как
провёл осмотр уже окоченевшего тела. Мало того, что зрелище было бы
не совсем красивое, но это было бы и крайне неуважительно по
отношению к усопшему. Так что я облачил его обратно в доспех, и
усадил на место, прикрыв его веки.
Не знаю, возможно, именно поэтому я сейчас спокойно обедал в
каком-то метре от него – казалось, будто он просто спит, особенно,
если не обращать внимания на рану под подбородком от ножа, который
я упаковал в специальный полиэтиленовый пакет, и пометил, как
улику. А возможно из-за холодной решимости выжить и отомстить,
которая поселилась у меня в груди, как только я увидел мертвого
офицера, и, словно ледяными щупальцами, охватила мой разум,
заставляя мыслить трезво, и ровно, сохранять спокойствие, не
позволяя скатываться в сопливые истерики, и причитания о
превратностях жизни. Особенно в те моменты, когда я первый раз в
жизни использовал инструментарий из сыскного ларца (обычный,
небольшой кейс, но название мне нравилось, красивое, всё же есть
что-то романтичное в профессии законника). Использовал впервые
именно в реальном деле, так-то на практических занятиях мы и с
трупами работали из городского морга, и с манекенами, так что
базовые знания были, и свою работу я выполнил, как по учебнику. Вот
опыта не хватало, это да, но всё, чему меня учили, я применил, хоть
и толку от этого было ноль.