Носков умчался.
А я понимаю, что вот он мой звёздный
час. Вот теперь-то я стану настоящим попаданцем. Короче, не стал
ходить вокруг да около. Сразу выкладываю Сталину, что я засланец из
две тысячи двадцатого года, что наступление, которое планируется в
эту зиму — явный бред. Надо копить силы и сидеть в обороне до
следующей зимы. А там перейти в наступление и завершить войну в
сорок третьем году, а иначе она закончиться девятого мая сорок
пятого года.
— А почему так долго будет длиться
война? Неужели японцы на нас нападут? — как-то очень несерьёзно
спрашивает меня Сталин.
— Нет, товарищ Сталин. Японцы на нас
не нападут. Это точно, — успокаиваю я его. — Я не помню, когда, но
знаю, что они нападут на американскую базу в Перл-Харбаре. За это
американцы сбросят на них в августе сорок пятого две атомные бомбы,
которые сотрут с земли города Хиросиму и Нагасаки.
— А откуда вы знаете про атомную
бомбу, — вдруг насторожился Сталин.
— Да я же вам говорю, что прибыл из
две тысячи двадцатого года. У нас там уже не только атомная,
которую вы в сорок девятом году сделали есть, но и нейтронная, и
водородная бомбы давно уже понаделаны. А они во много раз
мощнее.
— А как вы думаете, лейтенант
Непомнящий, если мы закончим войну в сорок третьем, как вы
советуете, а не в сорок пятом, будут ли тогда сброшены атомные
бомбы на Хиросиму и Нагасаки в августе сорок пятого
года.
— Нет, — говорю. — Это однозначно,
будут какие-то другие города. Ведь история поменяется
кардинально.
— А надо ли нам, чтобы этими городами
оказались Киев или Ленинград? — спрашивает Сталин.
— Ну если так ставить вопрос, то да.
Но почему, например, эти бомбы не кинуть на Иран или Афганистан.
Американцы же такие мастера придумывать всякие заковыристые
причины. Вот пусть на них и кидают. Но, если вопрос стоит о Киеве
или Ленинграде, то конечно пусть уж лучше бомбят япошек. У нас и
других проблем хватает.
— И я так думаю, — согласился
Сталин.
Забегая вперёд скажу, что в будущем, в
далёком сорок пятом, во время Потсдамской конференции американский
президент Гарри Трумэн решит неприятно удивить Сталина и сообщит
тому, что у него появилось новое супермощное оружие. На что Сталин
лишь равнодушно ответит:
— Очень рад за вас. Надеюсь, в
ближайшее время вы примените его против японцев.