– Весьма польщен, леди Аделаида, – спокойно произнес он и, повернувшись к Индии, прибавил: – Прошу извинить меня, леди Ксенобия. Я предположил, что вы компаньонка леди Аделаиды – ведь с виду вы чересчур молоды. Трудно поверить, что все те чудеса, про которые взахлеб поведала мне герцогиня Вилльерз, – ваших рук дело.
Упоминание о ее молодости – которое вполне можно было почесть за комплимент, – увы, не означало признание ее статуса. Единственное, чем Индия отчасти утешилась, – словесная конструкция «взахлеб поведала» с точки зрения грамматики была совсем не безупречна…
Мистер Дотри поклонился ей со всем возможным почтением, однако без той изысканности, с коей положено кланяться дочери маркиза. Даже те, кто знал ее отца не понаслышке и представлял себе степень его безумия, отдавали дань ее титулу. Но этот человек даже не подумал прикоснуться губами к ее перчатке…
– Я тоже рада, мистер Дотри, – пробормотала Индия, жалея уже, что не облачилась в какое-нибудь сногсшибательное платье, способное уложить мужчину наповал. Или заставить пасть перед ней на колени. Вообразив себе Дотри на коленях перед ней, Индия вновь ощутила трепет и жар где-то глубоко внутри…
Разумеется, ее крестная тотчас защебетала:
– Я никогда не смогла бы совершить и десятой доли чудес, которые по силам моей дорогой Индии, уверяю вас… Вот когда мы гостили в доме вашего отца…
Все еще разглагольствуя, Аделаида уселась на софу и с удовольствием принялась за предложенные закуски. Индия последовала ее примеру, краешком глаза заметив, как Дотри кивком отдал приказ дворецкому принести чаю.
Аделаида же щебетала без умолку, и вскоре на лице Дотри отобразилась откровенная скука… Индия обожала свою крестную, однако и ее порой утомляла трескотня Аделаиды. Но откровенно скучать в присутствии крестной было прерогативой только любящей крестницы! И она не намерена была позволять кому-то постороннему обнаруживать подобные чувства! Глаза ее сузились, она бросила на Дотри недвусмысленный взгляд, давая ему понять, что выражение его лица совершенно недопустимо.
Но тот лишь вздернул бровь, нимало не смутившись.
Когда явился дворецкий с подносом, Аделаида отвлеклась от болтовни и принялась разливать чай – к этой церемонии она всегда относилась с превеликой серьезностью, и в комнате наконец-то воцарилась тишина.