Девочка, широко раскрыв глазки, глядела на Торна так, словно в ее словах не было ничего необычного. Взяв ее на руки, он сказал:
– По крайней мере теперь ты пахнешь куда лучше…
И увидел, как холодные серые глазки сурово сузились.
– Как, впрочем, и ты, – невозмутимо отвечал ребенок.
Торн во все глаза уставился на девочку. Неужели она это сказала? Да, именно это она и произнесла…
– Это весьма невежливо с твоей стороны, – только и смог ответить он.
Роуз устремила взгляд куда-то в угол спальни, но и без всяких слов было ясно: это он повел себя невежливо, заявив, что прежде от нее дурно пахло.
– Прошу меня извинить за то, что вспомнил… лишнее. А сколько тебе лет? – с неприкрытым любопытством спросил Торн.
Девочка помешкала, словно решая: отвечать или не стоит?
Наконец решилась:
– Скоро мне исполнится шесть.
– Целых шесть лет! А я-то подумал, что тебе годика три… ну максимум четыре.
Она вновь многозначительно взглянула на него, не проронив ни слова.
– Ты понравишься моему отцу, – с улыбкой объявил Торн.
Девочка лишь сморщилась и вновь не соблаговолила ответить.
– Ну и таинственная ты особа! – сказал Торн, идя вниз по ступенькам. – Разговариваешь так, будто у тебя была гувернантка. Но ты на удивление худенькая, да и одежды при тебе нет никакой. Иными словами, все это плохо согласуется с предположением, что у тебя была своя камеристка. Разумеется, всегда бывают исключения из правил…
– У меня никогда не было гувернантки, – снисходительно, словно маленькому, объяснила ему Роуз. – А мистер Панкрас – это мой учитель.
В прихожей Торн принял из рук Фреда свой сюртук и потрепанную пелеринку Роуз (Иффли предусмотрительно убрался с глаз долой), вынес девочку на улицу, а там заботливо усадил ее в экипаж.
– А ты когда-нибудь видела свою тетю? – спросил он по дороге.
– Нет. Ведь папа написал тебе, что она живет в Америке, я слышала…
– Все полагают, что это потрясающая страна. Там полно бизонов…
– А кто это такие?
– Это звери, похожие на волов, но куда крупней и гораздо более лохматые.
– Меня совсем не интересуют бизоны, – серьезно отвечала Роуз. – И я совсем не хочу жить в Америке. Папа говорит, что океан – очень опасная штука, а мамина сестрица – просто безумная сорвиголова!
Именно в эту минуту Торн отчетливо осознал: он ни за что не позволит увезти Роуз в страну бизонов. И не отдаст ее на попечение Элеанор, как какую-нибудь ненужную фарфоровую безделушку. Он уже всерьез обдумывал, как это решение отразится на его привычной жизни, как вдруг девочка спросила: