— Почему это тяжелый, — Ньет обиделся за своего человека. —
Нормальный характер. Не дерется, еда у него вкусная. Картинки
красивые. А кто твоя мать?
— Лара Край, режиссер. Воон она сидит, — Десире сморщила носик,
и темные нарисованные круги под ее глазами показались совсем уж
неуместными. — Полезли на крышу? А то она меня щас увидит и
примотается к чему-нибудь. Пусть они с госпожой Кариной твоего
Рамиро терзают, а мы сбежим.
Ньет поднялся и пошел за ней, осторожно пробираясь меж креслами.
Она, похоже, так и не сообразила, с кем познакомилась. Люди так
легко обманываются, только если все делать, как они привыкли.
Десире вывела его в просторный холл, увешанный гербами и
портретами, свернула, пошла к высокой двустворчатой двери под
арочным сводом, задевая вытянутой в сторону рукой круглые бока
колонн.
— Тут лестница на ложи и бельэтаж, поднимемся по ней и вылезем
на колосники. Никогда не был над сценой?
— Я тут вообще первый раз, — честно сказал Ньет.
— А ты разве не на театрального художника учишься?
— Нет.
За дверью оказался красивый светлый коридор, а потом и впрямь
лестница, мраморная, с красной ковровой дорожкой и деревянными
перилами, отполированными тысячами рук.
Десире полетела вверх по ступенькам, Ньет поспевал за ней,
умудряясь еще и головой по сторонам вертеть. Этажа через три
красивая лестница сузилась, ковер исчез, мрамор сменился бетоном.
Еще пара пролетов.
— Вот, нам сюда.
Следующая дверь оказалась совсем простой, окрашенной в бежевый,
с обычной круглой ручкой — никаких завитушек.
— Проберемся над сценой, только ступай осторожней, не топай там
особо.
Десире распахнула дверь, Ньет с любопытством заглянул внутрь и
тут же отпрянул.
Железо. Много злого, жаркого, пахнущего опасностью и смертью
железа.
Как в печь шагнуть.
— Ты что это? Высоты боишься?
Десире с легкостью спорхнула на железный помост, пробежалась
вперед — металл даже не загудел под ней. Обернулась, поманила за
собой.
— Не дрейфь, давай руку. Эх ты, а еще химера…
— Я не химера.
Из бархатной глухой тьмы перед и под ними шел ровный жар,
вынуждая отвернуть лицо. Фолари сощурился, стараясь не дышать.
— Мы не боимся высоты, — серьезно сказала Десире. — Мы не боимся
высоты, тьмы, смерти и Полуночи. Мы ничего не боимся. Только так
можно стать свободным.
Ньет выдохнул и шагнул вперед. Побрел за своей проводницей,
стараясь не смотреть вниз, не дышать, не оглядываться.