Но Кэндис, сильно дернув дверь на себя, быстро сбежала с крыльца, заскочив в пикап, дрожащими руками завела мотор, выжав педаль газа, рванула по темной улице неизвестно куда.
Ее слегка потряхивало, Кэндис реально представила, что эти мужчины могли с ней сделать, они были пьяны и не контролировали себя. Мокрые ладони сжимали руль, она выехала из города, свернула к полям ранчо. Там был небольшой лес, хотелось побыть одной, да и возвращаться в дом было страшно. Не имея родни и подруг, ей даже не к кому было пойти, чтобы переночевать.
Остановив пикап на съезде с поля, Кэндис долго сидела в машине, просто слушая радио и думая о том, что, наверное, когда-нибудь ее жизнь изменится и наступит стабильность. Она встретит хорошего мужчину, пусть небогатого, но любящего и доброго, у нее будет своя крепкая семья и, конечно, дети.
О Паркерах, в которых она была влюблена с детства, даже и мечтать не стоит. Потом выключила мотор, чтобы не тратить бензин, свернулась калачиком на заднем сидении, пожалев о том, что не надела джинсы, а так и осталась в короткой юбке. Накрылась старым пледом, пытаясь уснуть.
Но как только она перестала дрожать от холода, дверь машины распахнулась, впуская в салон прохладный воздух. Кэндис вздрогнула, резко поднялась, двигаясь к двери, потому что в машину заглянул огромный мужчина в ковбойской шляпе.
Фонарик в его руках бегал по салону машины, выхватил лучом ее лицо и замер на нем. Девушка не могла видеть, кто это, ее слепил яркий луч, она прикрывала глаза руками.
– Кэндис? Что ты здесь делаешь?
Но она узнала голос, и сразу стало спокойно на душе, она выдохнула и расслабилась. Тем временем мужчина сел рядом, закрывая дверь и выключая фонарик.
– Так что случилось, Кэндис? Почему ты здесь, на краю поля? У тебя сломалась машина?
Шон был удивлен, увидев постороннюю машину на своем поле, когда он возвращался с объезда. Конечно, это могла быть влюбленная парочка подростков, но машина стояла не заведенная, все габариты были выключены. И уж точно он не ожидал увидеть здесь утреннюю официантку из кафе, которая плотно засела в его голове.
Весь день его посещали фантазии, в которых он жадно целовал ее сладкие губы, а потом входил по самые яйца в ее еще более влажное лоно. Член от этого болезненно ныл, у него слишком давно не было женщины. Шон чувствовал себя озабоченным, как Лукас, который постоянно говорил или о женщинах, или о сексе.