Только сейчас я заметил, что на месте моего транспордера, на
запястье, появился ожёг правильной овальной формы.
Теоретически на «Горце» должны были заметить прерывание сигнала,
но только в том случае если в этот момент он передавался, сообщая
сведения о владельце и его состоянии, а не находился в пассивном
режиме.
Если же нет … то приборчик можно было нацепить на другого
человека подходящего возраста, пола и комплекции. Подмену вряд ли
бы заметили. Ах да, была же ещё система шифрования, но так как за
окном я не наблюдал снующих туда-сюда «Филинов» и ищущих место для
посадки десантных кораблей, то не сомневался, что мои похитители с
кодом как-то справились.
Когда-то высаженные на другую планету группы отмечались в Центре
операций раз в несколько часов и если два сеанса оставались без
ответа, на поверхность спешили спасатели. Сейчас же в XXIII веке
представители Империи чувствовали себя везде в безопасности. Да кто
посмеет нам угрожать, да ещё внутри наших владений? Прецедентов не
было уже несколько десятилетий. Однако ж, посмели.
Серьёзные опасения по поводу нашего исчезновения начнутся не
ранее чем через три дня. Если не объявимся, ещё через два, сюда по
регламенту направят всё стреляющее и летающее с «Горца». Не знаю
кто из бонз установил такие сроки, но надеюсь что вернувшись
обязательно взгляну в его глаза. А до этого …
- Ну, вот мы и приехали Комбинезончик! – кто-то больно ударил
меня локтем в бок и заржал. – Живём мы конечно не так роскошно и
цивилизованно как вы, да и хавка у нас попроще, зато свободны от
ваших правил.
В ноздри мне ударил резкий запах горелой пластмассы, от которого
даже защипало горло. С моей головы резко сдёрнули мешок и я смог
внимательно рассмотреть изменившуюся вокруг нас картину. Кортеж
въехал в город. Если это так можно было назвать. Нагромождение
железобетонных блоков, деревянных построек, лестниц и фургонов
напоминало гигантский муравейник. Вот только здесь не было ни
дисциплины, ни согласованности действий работящих насекомых, здесь
царила анархия и хаос.
Много, очень много вооружённых людей передвигалось по
запруженным мусором улицам, а между ними сновали грязные дети,
курицы и свиньи. Было много пьяных, ругающихся или просто
неадекватно ведущих себя людей. Мимо меня прошла заплаканная
женщина в рваном сарафане несущая на руках мёртвого мальчика.
Ботиночком ребёнка она задела стекло двери с моей стороны.
Несчастная несла ребёнка по улице, продираясь сквозь толпу, а ноги
и руки мальчика безвольно болтались из стороны в сторону. Никто не
обращал на неё внимания, видно подобные вещи были здесь
обыденностью.