не будет она,
но воронёна и разведена,
то на!,
на тебе – словно
пила, криво входит
в плотные судьбы, неровно
делит, выводит основу стихов, где
следуя ритму – туда-сюда,
вяло болтаются: смерть, беда,
счастье, экстаз, размышления, что
мимо проходят: Платон, Арто,
друзья, стезя поэта (и где-то
артиста), неистовых чувств смерч, уст
мёд, Оптина Пустынь, лобстеры, Пруст
на французском, «Улисс» на английском,
прыжки с парашютом (со свистом!)
и – с хрустом – катанье на лыжах,
квартира в Париже. Поближе?
Ну, в Питере.
Видите,
всё проходит,
я на взводе —
лежу, слежу, твержу плаксиво:
Возможности проходят мимо.
Возможность учиться водить машину,
возможность башку прострелить кретину,
возможность работать за суперденьги,
возможность буянить не хуже Стеньки.
Возможность уехать, возможность остаться —
гадство!
Желания тоже мигрируют мимо:
желание славы, желанье поживы,
желание помнить, желанье дерзать,
желанье творить и желанье летать,
желанье желать! Иже с ними – жевать,
жалеть, журить, курить, дурить, дарить,
даже жить! Желания есть и спать…
О, нет, эти, впрочем, вернуться опять.
Опять и опять.