– Она приходит каждую неделю и болтает со мной, – Том залез в карман и вытащил что-то мокрое. – Хочешь жвачки?
– Нет, спасибо. – Я чувствовала, как сердце бьется все ровнее, и покосилась на приборы у моей койки.
Я светилась, как Ямараджа и та женщина, которая навещает призраков.
– Послушай, Том, ночь у меня выдалась жуткая. Я очень устала.
– Ладно, – произнес он, – мне пора. А ты выздоравливай побыстрей!
– Спасибо. Тебе того же… как бы.
Том обернулся на пороге, чтобы помахать мне рукой.
– Пока, Лиззи.
– Пока, Том. – Я зажмурилась и отсчитала десять глубоких вздохов, после чего пиканье, отслеживавшее мое сердцебиение, стало немного равномерней.
Когда я снова открыла глаза, Том исчез, а больничная суматоха вернулась. За дверью сновали люди в зеленых и голубых хирургических костюмах, и никто не смотрел на меня.
Я стянула пластиковый зажим с пальца, соскользнула на пол и сделала несколько шагов к двери. Опустилась на колени, чтобы приложить ладонь к тому месту, где только что находился Том.
Больничные плитки блестели, но оказались совершенно сухими.
– Эй, милая, чем мы тут занимаемся? – донесся голос из коридора.
Я вскинула голову. Это был медбрат, который привел меня в палату. Он быстро опустился на колени и ласково взял меня за запястье, прощупывая пульс.
– У тебя закружилась голова?
– Нет, – произнесла я, – просто кое-что проверяла.
– На полу? – Его большая мягкая рука взяла меня за плечо. – Как насчет того, чтобы отдохнуть?
Я самостоятельно поднялась на ноги, и он наградил меня поощрительной улыбкой.
– Мне… померещилось, что там мокро, и кто-нибудь поскользнется.
Он посмотрел на пол.
– По мне, все нормально. Почему бы тебе не прилечь, милая?
– Да. – Я послушно побрела обратно, причем медбрат все время придерживал меня за локоть.
– Сейчас позову доктора Гаваскара. Ты не будешь вставать?
– Не думаю, что кто-нибудь звонил моей маме, – пробурчала я, – наверняка она уже слышала новости. Должно быть, она рвет и мечет!
– Думаю, сейчас авиалиния и УТБ[10] связываются с родственниками. Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
Его глаза слегка округлились.
– Я принесу тебе телефон, просто жди.
– Спасибо.
Медбрат исчез в коридоре, и я, наконец, осталась одна. Теперь я слушала только писк прибора и собственное сердцебиение. Я решила, что совершенно незачем рассказывать медбрату о Томе. Позже – во время бесед с доктором Гаваскаром, безжалостно-дотошной женщиной с авиалинии и двумя оперативниками из ФБР – решимость молчать на тему призраков и загробных миров так и не поколебалась.