– Нет. – И она еще наддала скорость, явно проверяя его на прочность. – А с чего вы взяли, что я пойду туда?
Но и он уже закусил удила – мол, черта ты убежишь от меня!
– Вы и не пойдете. Это закрытый клуб, без меня вас не пустят.
– Неужели? – Она засмеялась, не снижая темпа. – Еще не было клуба, куда бы меня не пустили.
– Замечательно! Спорим! Приходите в девять вечера в клуб «Шестнадцать» на Ленокс-Драйв. Если вас пропустят одну, я плачу за вас весь вечер.
– А если нет?
– А если нет, то я вас проведу и тоже буду платить за вас весь вечер.
– Гм… – улыбнулась она, снизив скорость. – Я Валенсия. А ты?
– Этот клуб был открыт еще во времена Эйнштейна. Ну, или чуть позже, – сказал ей Марк Меланжер в тот же вечер. – Легенда утверждает, что шестнадцать профессоров и лауреатов Нобелевских премий скинулись тогда по десять тысяч баксов и купили у Фонда Карнеги это поле для гольфа и особняк для своих научных конференций. Правда, теперь принстонский Карнеги-центр опровергает эту легенду. Они говорят, что Фонд Эндрю Карнеги не только подарил нам и клуб, и особняк, разбил тут мини-парк а-ля Версаль, но и учредил для клуба ежегодное пособие. Как бы то ни было, сегодня «Гольф-клуб “Шестнадцать”» в дневное время – самый престижный интеллектуальный центр «Только для докторов наук», а после восьми вечера – самое элитное ночное заведение «Только для членов клуба». При этом, как видишь, тут выступают даже знаменитые шоу-звезды…
Они сидели в баре на крыше клуба, а внизу, в парке а-ля Версаль Уильям Джонсон пел для членов клуба свой новый крутой хит «Happy lady», «Счастливая леди».
– Откуда ты? – После первого же мартини Марк наклонился к Валенсии, и медовый запах ее оголенного плеча и открытой шеи оглушил его, как первый вдох марихуаны.
– Из Майами, – отозвалась она, и ее роскошные волосы шелково коснулись его щеки.
– Там родилась?
– Да…
Поскольку песня Джонсона набирала громкость, разговаривать им пришлось короткими фразами.
– Но ты кубинка, не так ли?
– Точно.
– А родители беженцы?
– Вроде того.
Ее загорелые плечи и крутая линия груди, уходящая под верхний край легкой блузки, кружили ему голову, и она понимала, что он придумывает новые вопросы только для того, чтобы наклоняться к ней.
– То есть твоя семья в Майами?
– У меня нет семьи. Мама уже там… – Валенсия показала пальцем на темное небо над нами.