Еще одну порцию мата я пропустил мимо ушей – заметил в потолке
комнаты круглое отверстие, в которое уходят трубки и проводки.
Несколько шагов ближе, и я имею удовольствие наблюдать золотую
полусферу - отражатель линзы. Той самой, что в верхней части храма
испускает столб волшебного света.
- И это от этого тут все так светится? – уточняю я.
- Да, смертный, - кивает головой Кера. - Людские чувства. Эта
мерзость не гнушается ни одним источником силы. Уничтожает
бессмертную душу ради того, чтобы очищать одних смертных, а другим
являть чудеса и растить в них веру. Безотходное производство.
Да, омерзительно. Но реакция Керы меня удивила:
- Разве ты сама не питаешься людскими страданиями?
- Питаюсь, - соглашается Кера, с трудом поднимаясь на ноги. –
Такова моя природа. Но я не нарушаю запрет! Я не уничтожаю души!
Те, кто погиб благодаря мне, просто уходят за кромку, переплывают
Стикс и уходят в царство Аида. А за перенесенные здесь муки
Полидегмон[3] даже облегчает им
посмертие. А после такого, – она ткнула пальцем в машину, - от души
ничего не остается. Совсем! Она просто медленно разрушается. Эти
твари идут против замысла изначального Творца! В общем, так,
смертный. Прошу – добей этого несчастного, пока он окончательно не
развоплотился. Сам видишь, у меня не выходит.
Я уже и так собирался, тем более от окружающей атмосферы у меня
начала в пыль рассыпаться одежда. Кожа пока держалась, но зудела
все сильнее. Достал револьвер и выстрелил… попытался выстрелить,
потому что курок щелкнул всухую. Взвел заново, еще раз –
бесполезно.
- Напрасно стараешься, - покачала головой Кера. – Здесь эти ваши
новомодные придумки не работают.
- А если так? – с этими словами я подхожу к механизму и бью
прикладом винтовки по тонкостенной стеклянной колбе. Ощущение,
будто в бетонную стену ударил – скорее приклад расколется.
- Нужно по-другому. – Объясняет Кера. - Попробуй манном. Я
помогу.
Тот, кто когда-нибудь пытался перемножать пятизначные числа сидя
под водой меня поймет. Это и так-то непросто, а уж когда не хватает
воздуха… На плечо ложится узкая рука, и становится немного полегче.
Медь трубок… чистая. Патине места нет. Влаге – тоже. Все это
нагромождение трубок – великолепно отлаженный механизм, находящийся
в стерильных условиях. Самое слабое место здесь – это части
несчастного. Одна неприятность – непосредственно на организм мой
дар не действует. На живой организм. А этот набор органов по словам
Керы все еще живой человек. Бесполезно. Голова начинает болеть от
усилий, я пытаюсь усмотреть хоть один изъян в механизме, но он
идеален. Здесь, во владениях чистого я не могу ничего с этим
сделать. Нужно зацепиться хоть за какую-то неправильность, хоть
что-то! Вновь возвращаю внимание на пульсирующий кусок человечины.
Что это – сердце? Вроде бы да. В сердце входят трубки, которые
подают какую-то жидкость. Не кровь, что-то прозрачное: жидкость из
сердца попадает в стеклянную колбу, так что это видно. Это ведь не
чистая вода? Определенно нет. Она соленая, и довольно сильно.
Трубка изнутри наверняка покрыта патиной. Дерьмо! Ничего она не
покрыта. От соленой воды меди ни жарко, ни холодно. Впрочем… вот
же, железная муфта соединения. Да! Я открываю глаза. Зрение
плывет.