- Прости, брат, - тихо произнес он. – Ты не заслуживал такой
участи. И таких … похорон. Одно могу сказать точно – твоя смерть
отмщена.
Через минуту из некогда роскошного дома на центральном проспекте
вышел закутанный в плащ человек. Лицо скрыто глубоко надвинутым
капюшоном. На плечах – ремни ножен и арбалета. Позади опального
легаты были видны окна дома, в которых уже вовсю танцевали языки
разгоравшегося пламени …
Первые лучи восходящего Зетро осторожно коснулись тесанных и
сглаженных временем булыжников мостовой, согревая их после ночной
прохлады. На улице было практически безлюдно, лишь одинокие
ремесленники спешили навстречу новому трудовому дню.
Спрятав лицо в недрах капюшона, Сергей медленно брел по широкой
улице. Он шел наугад, как говорят – куда глаза глядят. Но, дело
было в том, что они глядели в никуда, вернее – в тот маленький ад,
который он устроил неподалеку от своего дома. Его душа, и все его
помыслы все еще были там – в щедро залитой почерневшей кровью
«сарайке». Вот – окровавленный верстак с разбросанным по нему
нехитрыми инструментами, которые раньше Решетов использовал для
мелкого ремонта. Вот – отвратительная на вид кучка зубов вперемешку
с ногтями, вырванными из тела воющего, подобно раненому шакалу,
палари. Вот – ошметки кожи, которые, практически обезумев от
ярости, Седой срезал с тела строптивого священнослужителя. Здесь –
полосы кровоточащего свежего человеческого мяса, отданные сектантом
как дань в уплату за свои дерзкие слова.
Нужно отдать пленнику должное – он был настоящим воином.
Несмотря на то, что учинил с его многострадальным телом Седой, он
так ничего и не сказал. В какой-то момент, дабы не захлебнуться
хлещущей из десен кровью, он повернул голову набок. Кровь с его губ
текла и текла … А он лишь смеялся надувая алые пузыри …
В какой-то момент Сергей вспомнил произошедшее на похоронах
Миланы и Наташи. Тогда он, глядя прямо в широко раскрытые от боли
глаза палари, ухватил того за пальцы рук. Прошло несколько
мгновений … Из-под ладоней Седого пошел едкий синий дым, а комната
наполнилась отвратительным запахом жареного человеческого мяса.
Через несколько мгновений желудок Сергея не выдержал
происходящего – его обильно вырвало на пол. Палари смеялся над ним
…Гипнотический взгляд черных глаз преследовал Решетова до тех пор,
пока Седой, надавив большими пальцами, не выдавил их … Но и тогда
монах ничего не сказал. С момента захвата пленника прошло два или
три часа, но Сергею казалось, будто он прожил с того самого момента
целую жизнь. Жизнь, исполненную ужаса, кошмара, моральных страданий
и вселенской боли. Он даже вздохнул с облегчением, когда палари
внезапно умер … Просто все его тело извела страшная судорога, и
выдающегося воина не стало …По всей видимости – сердце не выдержало
страданий истекающей кровью плоти.