Хмыкнув, бросила сбор вещей и пошла, если можно так выразиться, за шефом. В какой-то момент плюнула и сняла туфли, уж лучше ходить босой, чем «прихрамывать». Надо бы спросить Тоню, вдруг у нее завалялась лишняя пара обуви?
Я удобно разместилась в кресле, а босс уселся рядом на край стола, пристально заглянул мне в глаза и поинтересовался:
- Так значит, тебя ограбили? – И, не дав мне ответить, продолжил: - Конечно, найти вора вряд ли удастся, но можно попытаться. У меня есть один знакомый, довольно специфический мужчина, зато знает местных воришек и…
- Ой, ну, что вы, - поспешно отмахнулась от помощи. – Мне помогли вернуть сумочку, так что отделалась лишь испугом, сломанным каблуком и стрелкой на колготах. Ничего, с чем бы я сама ни смогла справиться. Но, спасибо за помощь, мне приятно.
Улыбнулась ему, мне стало стыдно за то, что немного не сдержала себя в руках, но, с другой стороны, я ведь ничего плохого шефу не сказала, только правду. А на нее не обижаются. Мужчина кивнул, встал и теперь присел на свое кресло, снова сосредоточил на мне свой напряженный взгляд. Мне показалось, будто шеф не знает, то ли излить мне душу, то ли выставить за дверь и продолжать на всех ворчать. В конечном итоге Алексей Владимирович определился:
- Если не найдешь сменную обувь, тогда пускай твой жених немедленно принесет из дома, не ходить же вот так. А теперь марш работать, ты смотри, увольняться она собралась!
Я тихонько рассмеялась, кивнула и поспешила уйти. Как только вышла, сразу набрала Тоню, если честно, говорить с Богданом мне хотелось меньше всего.
Бухгалтер оказалась запасливой женщиной, принесла две пары туфелек, но, увы, ее обувь для меня оказалась велика. В итоге мне не осталось ничего иного, как просить Островского. Антонина еще так не вовремя напомнила про его премию, а ведь Богдан до сих пор ни словом не обмолвился о деньгах. Странно это все.
Размышлять особо некогда было, я собиралась сначала переодеть колготки, а уже потом идти к Богдану, но не вышло. Он как чувствовал, поднялся ко мне, увидел еще не разобранную коробку на столе, затем мой внешний вид и сразу набросился с расспросами:
- Что… что случилось? Самодур тебя уволил? И почему ты босиком? Юль?..
Тревога в его голосе в который раз подкупила меня, на глаза навернулись горькие слезы, а внутри снова образовалась неразбериха. Богдан присел рядом со мной на корточки и нежно провел пальцами по ноге, где шла жирная стрелка на колготах.