Из записей Василия Андреевича Жуковского
Ничего не могло быть трогательнее великого князя в домашнем быту. Лишь только переступал он к себе за порог, как угрюмость вдруг исчезала, уступая место не улыбкам, а громкому радостному смеху, откровенным речам и самому ласковому обращению с окружающими… Счастливый юноша с доброю, верною прекрасною подругой, с которой жил душа в душу, имея занятия, согласные с его склонностями, без забот, без ответственности, без честолюбивых помыслов, с чистою совестью, чего недоставало ему на земле?
Нет оснований не верить Василию Андреевичу, человеку честному и доброжелательному. Его наблюдения над частной жизнью великого князя, над его поведением в кругу семьи наверняка соответствуют действительности. Он не скрывает, что за пределами этого счастливого оазиса – Аничкова дворца, – великому князю свойственна была «угрюмость» как отличительная черта. И это было павловское наследие. Как мы помним, грозный для окружающих император в другой обстановке превращался в нежного, трогательного отца. И в том и в другом случае это, скорее всего, не было врожденной двойственностью. Это было фанатическим представлением о своем долге.
Василий Андреевич был не только добр, но и доверчив. И если бы он мог заглянуть в наглухо закрытую душу Николая Павловича, то ответ на вопрос «чего недоставало ему на земле?» оказался бы один: великому князю недоставало русского трона.
В 1808 году, двенадцати лет от роду, великий князь Николай Павлович получил право носить генеральский мундир.
Из книги Николая Карловича Шильдера «Император Николай I»
Что касается характера Николая Павловича в период его отрочества и ранней юности, то черты, проявлявшиеся у него уже с детства, за это время лишь развились. Он сделался еще более строптивым, самонадеянным и своевольным. Желание повелевать, развившееся в нем, вызывало неоднократные жалобы со стороны воспитателей.
Из «Записок» Николая I
До 1818 года не был я занят ничем; все мое знакомство со светом ограничивалось ежедневным ожиданием в передних или секретарской комнате… От нечего делать вошло в привычку, что в сем собрании делались дела по гвардии, но большею частью время проходило в шутках и насмешках насчет ближнего; бывали и интриги. В то время вся молодежь, адъютанты, а часто и офицеры ждали в коридорах, теряя время или употребляя оное для развлечения почти так же и не щадя ни начальство, ни правительство.