Николай I глазами современников - страница 3

Шрифт
Интервал


Его я просто полюбил:
Он бодро, честно правит нами;
Россию вдруг он оживил
Войной, надеждами, трудами.
О нет, хоть юность в нем кипит,
Но не жесток в нем дух державный:
Тому, кого карает явно,
Он втайне милости творит.

А другой великий русский поэт – Федор Иванович Тютчев – подвел горький итог тридцатилетнему правлению усопшего императора:

Не Богу ты служил и не России,
         Служил лишь суете своей.
И все дела твои, и добрые и злые, —
         Все было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей.

Заметим: и тот и другой писали прежде всего о человеке.

Разумеется, в значительной степени Николай реализовался как личность в своей государственной деятельности, что подтверждают многие приводимые в книге свидетельства и документы. Но его государственные деяния как во внутренней, так и во внешней политике ярчайше окрашивались особенностями его характера. Именно то, что частный человек со своими симпатиями и антипатиями, своими пристрастиями и фобиями нередко подменял человека государственного, и привело несокрушимого, казалось бы, императора, к трагическому – прежде всего именно чисто человеческому – финалу.

Так кем же был Николай Павлович Романов?

Посмотрим, что говорили о нем близко знавшие его люди и наблюдавшие его современники, что говорил о себе он сам, и попробуем сделать выводы.

Великий князь Николай Павлович

Формирование личности

Из «Воспоминаний о младенческих годах императора Николая Павловича, записанных им собственноручно»

Отец мой нас нежно любил; однажды, когда мы приехали к нему в Павловск, к малому саду, я увидел его, идущего ко мне навстречу со знаменем у пояса, как тогда его носили, он мне его подарил; другой раз обер-шталмейстер граф Ростопчин, от имени отца, подарил мне маленькую золоченую коляску с парою шотландских вороных лошадок и жокеем…

…Мы очень любили отца, и обращение его с нами было крайне доброе и ласковое…

Как ни странно, речь идет о Павле I, которого мы отнюдь не без оснований воспринимаем как деспота и самодура. Но для мальчиков Николая и Михаила это был ласковый и нежный отец. Таким его и запомнил на всю жизнь император Николай Павлович.

Из «Воспоминаний о младенческих годах императора Николая Павловича, записанных им собственноручно»

Я не помню времени переезда моего отца в Михайловский дворец, отъезд же нас, детей, последовал несколькими неделями позже. Отец часто приходил нас проведать, и я очень хорошо помню, что он был чрезвычайно весел. Сестры мои жили рядом с нами, и мы то и дело играли и катались по всем комнатам и лестницам «в санях», т. е. на опрокинутых креслах… Наше помещение находилось над апартаментами отца, рядом с церковью… моя спальня соответствовала спальне отца и находилась непосредственно над нею… за моей спальней находилась темная витая лестница, спускавшаяся в помещение отца… Мы спускались регулярно к отцу в то время, когда он причесывался; это происходило в собственной его опочивальне; он тогда был в белом шлафроке и сидел в простенке между окнами… Нас, т. е. меня, Михаила и Анну, впускали в комнату с нашими англичанками, и отец с удовольствием нами любовался, когда мы играли на ковре, покрывавшем пол этой комнаты…