– Наверное.
– Пообещай мне, что начнешь есть.
– Обещаю.
Они помолчали.
– Спасибо, что зашла, Шэрон. Я правда рада, что мы с тобой поговорили, – сказала Холли, с благодарностью обнимая подругу. – Мне уже намного лучше.
– Знаешь, тебе надо чаще бывать с людьми, Хол. Друзья и родные – хорошая помощь. Хотя твои родные вряд ли, – пошутила Шэрон. – Но уж мы-то, по крайней мере, всегда подставим тебе плечо.
– Теперь я это понимаю. Просто сначала я думала, что смогу справиться сама.
– Пообещай, что заедешь к нам. Или хотя бы выберешься из дома.
– Обещаю. – Холли закатила глаза. – Ты говоришь, как моя мать.
– Мы просто все за тебя волнуемся. Ну ладно, увидимся! – сказала Шэрон, целуя Холли в щеку. – И ешь! – добавила она, ткнув ее пальцем в ребра.
Холли помахала Шэрон рукой, когда та отъезжала от ее дома. Уже почти стемнело. Они провели вместе весь день, смеясь над общим прошлым, потом поплакали и снова смеялись, а потом опять плакали. Холли взглянула на происшедшее глазами Шэрон. До этого Холли даже не думала, что Шэрон и Джон потеряли своего лучшего друга, что ее родители потеряли зятя, а родители Джерри – своего единственного сына. Она была слишком занята мыслями о самой себе. Хорошо снова быть с живыми – куда лучше, чем тосковать по призракам прошлого. Завтра будет новый день. Завтра она обязательно заберет тот конверт.
Холли хорошо начала утро пятницы – во-первых, встала рано. И все же, хотя спать она ложилась полной оптимизма в радостном предвкушении новых перспектив, утром на нее снова обрушилась жестокая реальность: отныне ничто в ее жизни не будет таким, как прежде. Она снова проснулась в пустой постели, в тишине пустого дома. Впрочем, кое-что изменилось. Впервые за целый месяц она проснулась сама, никто не будил ее телефонным звонком. И, как и каждое утро, ей опять пришлось мучительно приучать себя к мысли о том, что сны, в которых они с Джерри были вместе, – не более чем сны.
Она приняла душ, натянула свои любимые удобные джинсы, светло-розовую футболку, обулась в кроссовки. Насчет ее веса Шэрон попала в самую точку: джинсы, когда-то сидевшие на ней в обтяжку, теперь держались на талии только благодаря ремню. Она скорчила собственному отражению в зеркале гримасу. Выглядела она ужасно: темные круги под глазами, потрескавшиеся искусанные губы, на голове полный кошмар. Первым делом она должна отправиться к парикмахеру и упросить, чтобы он принял ее без записи.