Она старательно агакала и хмыкала на протяжении всего разговора, хотя мало что из него понимала.
– Сегодня чудесная погода, Холли. Почему бы тебе не пойти прогуляться? Подышишь свежим воздухом.
– Ну да, наверное. – Опять она о свежем воздухе, как будто он панацея от всех ее бед.
– Хочешь, я заеду к тебе попозже и мы поболтаем?
– Нет, мам, спасибо, не надо.
Они помолчали.
– Ну, хорошо… Если передумаешь, перезвони. Я сегодня весь день дома.
– Хорошо.
Снова молчание.
– Спасибо, мам.
– Ну ладно, береги себя, детка.
– Хорошо, мам. Не волнуйся.
Холли собиралась повесить трубку, когда мать спохватилась:
– Ой, Холли, чуть не забыла. То письмо все еще ждет тебя – помнишь, я тебе о нем говорила? Оно на кухонном столе. Может, заедешь? А то оно валяется у нас уже несколько недель… А вдруг там что-то важное?
– Да вряд ли. Наверное, просто еще одно выражение соболезнований.
– Нет, зайка, не думаю. Оно адресовано тебе, и там еще приписано… Подожди, я за ним схожу…
Мать Холли положила трубку на стол, и Холли услышала стук каблуков по кафельному полу, скрежет передвигаемого стула, снова стук шагов. Мать снова заговорила:
– Ты слушаешь?
– Да.
– Здесь сверху стоит слово «Список». Может, это с работы или что-то в этом роде? Ты бы все-таки заехала, а?..
Холли выронила трубку.
– Джерри, выключи свет!
Холли хихикала, глядя, как ее муж раздевается перед ней. Он показывал стриптиз, нарочито медленно расстегивая своими длинными худыми пальцами белую рубашку. Он подмигнул Холли и приподнял одну бровь, рубашка соскользнула с его плеч, он поймал ее правой рукой и через голову швырнул в угол спальни.
Холли снова расхохоталась.
– Выключить свет? Но тогда ты ничего этого не увидишь!
Джерри, играя мышцами, лукаво улыбнулся. Он никогда не кичился своей фигурой, хотя и мог бы – поводов ему хватало, подумала Холли. У него было сильное и прекрасно тренированное тело. Часы в тренажерном зале сделали его длинные ноги мускулистыми. Не отличаясь особенно высоким ростом, он все-таки возвышался над Холли, которая со своими пятью футами пятью дюймами рядом с ним чувствовала себя совершенно защищенной. Ей страшно нравилось, обнимая его, уткнуться головой ему в подбородок и ощутить у себя на волосах его дыхание.
Ее сердце забилось сильнее, когда он спустил трусы, поймал их пальцами ноги и бросил в нее так, что они приземлились ей на голову.