По лицам выходящих из кабинета Верлена пыталась определить
степень их близости к успеху. Она по праву считала себя ветераном
трудоустройства и очень редко ошибалась в подобных вещах.
Напряжённые, раздражённые и озабоченные физиономии лучше слов
сказали ей, что большая шишка желает выслушать всех, не выделяя
пока ни одной кандидатуры. Верлена видала и такое. «Мы вам
позвоним». Ага. Ещё сутки или двое кидаться на телефон в ожидании,
а потом увидеть на сайте фирмы закрытую вакансию. Неудачникам не
перезванивают. Можно сказать, это закон.
Порядок, в котором вызывали соискателей, тоже был загадочен. От
скуки Верлена пыталась вычленить хоть какую-то закономерность, но
не смогла. Возраст, пол и внешний вид очерёдность не определяли.
Выслуга лет тоже, судя по всему, значения не имела. И уж точно не
определял её порядок прибытия в офис, потому что Верлена явилась
второй из семнадцати претендентов на вкусную должность, а сейчас
кроме неё в «зале ожидания» оставались только самоуверенный молодой
человек с кучей дипломов и ветхий старичок в бронированном
лапсердаке. Может, по алфавиту?
Чмокнула дверь. Сейчас позовут следующего…
– Верлена Дмитриевна? – ласково пропела секретарша. Её аккуратно
прорисованные брови приподнялись, собрав кожу на лбу молочной
пенкой.
А ведь она не моложе Верлены, а значительно старше. Просто
хорошо выглядит. Особенно если не подходить вплотную.
– Это я, – зачем-то сказала Верлена, грузно поднимаясь с
диванчика для посетителей. С таких вот, под кожу деланных, пухлых
бегемотов со спинкой и подлокотниками нереально изящно встать, даже
если нет лишнего веса. А если просидеть два часа, чтобы ноги
затекли, то и подавно. Тонкая ткань юбки отсырела от пота,
неизбежно выделяемого кожными покровами при плотном контакте с
дерматином, и прилипла, где не надо.
Секретарша ободряюще улыбнулась и корректной чёрной папкой
указала на дверь в вышние эмпиреи. В её взгляде Верлена уловила
сочувствие и, чёрт побери, понимание. Она точно знает про последний
шанс. Она не презирает рыхлую безработную тётку за то, что летняя
юбка прилипла к обширной тёткиной заднице. Источает, мать её,
сочувствие и понимание. Секретарша источает, не задница.
Верлена одёрнула юбку с таким остервенением, что щёлкнула
резинка на талии. Осмотрела холл сквозь боевой прищур: вдруг кто
гыгыкнул. Но, как и всегда, никому не было дела ни до Верлены, ни
тем более до её одёжек. Дедок и загорелый парень одинаково скучали,
сотрудники бегали в асинхронном режиме. Верлена выпятила нижнюю
губу и решительно промаршировала к двери, за которой скрывались
чудеса, отличная зарплата, сокровища царей земных, небезынтересная
работа, небо в алмазах и полный соцпакет. По пути она сшибла
парочку стульев, но пофиг. Сами виноваты, надо под стенкой
стоять.