– Что показал обыск дома главы?
Вопрос адресовался мастеру.
– Мы нашли только мелочь. Он сам
признался, что все золото откладывал в банк альбиносов. Сколько
таким образом было похищено, мы можем судить только с его слов. Он
говорит – около миллиона. Проверить названную сумму невозможно.
Альбиносы нам никогда не признаются о его вкладах. Вы сами знаете,
по заключенному договору мы даже войти к ним не имеем права. Банк
считается представительством и обладает иммунитетом.
– Значит, около миллиона… Наверное,
так и есть. Он хотел довести сумму до круглой цифры и потом
сбежать. И что хуже всего, если бы не сборщик, у него бы все
получилось, – задумчиво произнес Даниэль и обратился с вопросом к
мастеру: – А отдавать наше золото он, случайно, не собирается?
– Нет, почему, согласился. Но только
в обмен на жизнь семьи.
Брат откинулся на спинку кресла и
взял паузу. О чем он сейчас думает, я догадался.
– А что он запросил в качестве
гарантии сделки?
– Ваше слово.
– Хм… Мое слово в обмен на миллион
золотом. Дорого же мне обойдется мое слово. И что бы в таком случае
сделал отец? – теперь Даниэль адресовал вопрос консильери.
– Дал бы слово, а потом его забрал
обратно, – усмехнулся он. – Нарушение никак не скажется на падении
удачи. На кону миллион и закон, который был нарушен. Каждый должен
понести наказание. Не придадим наказанию семью главы, и все
посчитают, что можно безнаказанно воровать у князя, а потом его
шантажировать его же деньгами.
Брат удовлетворенно кивнул. Сказанное
Иганом Велни шло вровень с его задумкой.
– Скажете, что я даю слово. Как
только альбиносы отдадут золото, до смерти забейте его плетьми
вместе со сборщиком. А семьи сошлите в Пропасть падших.
– Будет сделано, – с готовностью
ответил Валек.
– У нас есть еще один глава, –
продолжил доклад я. – На моем собеседовании глава снабжения проявил
себя неблагонадежным. В ходе дополнительной работы было
установлено, что он ежемесячно похищал из казны до пятисот
золотых.
– А что дал обыск? – спросил Даниэль
у мастера.
– Мелочи. Что брал он сразу и тратил
на семью, шлюх и прочее. Это были небольшие деньги. Они тут же у
него исчезали.
– Предайте его и его семью тому же
наказанию.
– Но может быть…
Я попытался встать на защиту и
попросить брата оставить в живых хотя бы семью, но он с таким
укором посмотрел на меня, что пришлось смолкнуть. Даже если бы я
сейчас привел сотню доводов, он вряд ли согласится с моей просьбой.
Казнокрадство брат относил к худшему виду преступлений. За него
полагалась смерть и для самого вора, и для его семьи. Впрочем,
точно также было и у остальных правителей. Иначе бы из казны
воровали все, кому не лень.