– Для меня и одного было много.
Она рассмеялась, и к горлу ее подступили слезы.
– А ты все просил и просил, помнишь? Обхаживал меня то песнями, то увлекательными историями, то полевыми цветами. А я все твердила, что никому не буду принадлежать.
– Никому, кроме меня.
– Никому, кроме тебя.
Она вдыхала в себя эту ночь, благоухание сада, леса, холмов… Вдыхала то, что стало для нее домом, понимая, что однажды ей придется все здесь оставить, чтобы вернуться в дом своего детства. Вернуться к своему предназначению.
– Ты знал, кто я такая. Знал, кто я есть. И все равно хотел меня: не моей колдовской силы – меня.
Вот что оказалось для нее дороже всего на свете, вот что распахнуло ее сердце, которое она зареклась держать на замке.
– А когда я больше была не в силах противиться этой любви, я рассказала тебе все, все без утайки, и вновь отказала. Но ты попросил опять. Помнишь, что ты говорил мне тогда?
– Я и теперь тебе это скажу. – Он повернулся к ней и, как в тот далекий день, взял ее руки в свои. – Ты моя, а я – твой. Я возьму все, что есть в тебе, и отдам все, что есть во мне. И я буду с тобой, Брэнног, Смуглая Ведьма Мейо, и в огне и в воде, и в горе и в радости, и в бою и в мире. Загляни в мое сердце, ведь ты это можешь! Загляни в меня и познай любовь.
– А я так и сделала. И делаю до сих пор. Ойн! – Она прижалась к нему, зарылась лицом у него на груди. – Это такое счастье!
И все-таки она не удержалась от слез.
Муж принялся ее гладить и утешать, потом легонько отстранил от себя, чтобы видеть ее лицо в бледном свете луны.
– Что, пора сниматься с места? Возвращаться в Мейо? – догадался он.
– Да, и скоро. Совсем скоро. Прости меня!
– Нет. – Поцелуем он заставил ее замолчать. – Никогда больше не говори мне так! Ты разве не слышала, что я сказал тогда? Забыла мои слова?
– Могла ли я знать? Когда ты произносил эти слова, а я чувствовала, что они проникают мне в самое сердце, могла ли я знать, что когда-нибудь мне будет так горько? Как бы мне хотелось остаться, просто остаться здесь! Быть здесь, с тобой, а все остальное оставить в прошлом и где-то далеко-далеко. Но я не могу. Не могу дать эту малость ни нам с тобой, Ойн, ни нашим детям.
– Им ничто не грозит. – Он снова положил руку ей на живот. – Ничто и никто. Я об этом позабочусь, клянусь тебе!