– Я помню эту статью, – согласилась Калландра, стараясь не отставать от собеседника, направившегося к операционной. – Вы забыли одну мелочь – их еще костерят хирурги. Именно так и было написано. – Она не обратила внимания на легкое раздражение в глазах врача. – Быть может, нам не найти лучшего аргумента, свидетельствующего в пользу того, что пора обратиться к услугам более нравственной категории женщин и относиться к ним как к сотрудницам, а не как к самой презренной прислуге?
– Леди Калландра, дорогая моя, вы говорите так, словно сотни приличных и интеллигентных молодых женщин из хороших семей просто рвутся на эту работу. После того, как исчезла притягательная сила войны, мы более не сталкиваемся с подобным явлением. – Герберт тряхнул головой. – Неужели сложно это заметить? Идеалистические мечтания – весьма приятная вещь, однако мне приходится иметь дело с реальностью и работать с теми, кто у меня есть… с этими вот женщинами, которые поддерживают огонь в очагах, выносят ведра, скручивают бинты… Кстати, в трезвом состоянии они почти не грубят больным.
Мимо прошел облаченный в черное казначей госпиталя со стопкой гроссбухов. Он кивнул им, но не остановился.
– Впрочем, – продолжал сэр Стэнхоуп еще более недовольным тоном, – если вы собрались облагодетельствовать нас крышками на каждое ведро, постарайтесь самостоятельно проследить за тем, чтобы сиделки ими пользовались. Ну, а сейчас меня ждут в операционной, куда вот-вот подадут пациентку. Желаю вам доброго дня, сударыня.
Не дожидаясь ответа, он повернулся, блеснув начищенными ботинками, и направился через холл к противоположному коридору.
Калландра едва успела перевести дыхание, когда заметила женщину, с трудом передвигающуюся при помощи двух молодых людей в ту сторону, где только что исчез сэр Герберт. Ее, должно быть, и ожидали в операционной.
После скучного, но весьма делового разговора с казначеем, посвященного разным финансовым вопросам, пожертвованиям и дарам, леди встретила одну из попечительниц – ту самую, о которой она с таким одобрением отзывалась в разговоре с миссис Флаэрти. Когда миссис Дэвьет вышла на лестничную площадку, сверху как раз спустилась Береника Росс-Гилберт. Эта высокая женщина всегда двигалась с непревзойденной непринужденностью и элегантностью, и даже самое скромное платье на ней казалось верхом совершенства. В этот день она была в блузке с глубоким вырезом и мягкой зеленой муслиновой юбке с тремя небольшими воланами, расшитой множеством цветов. Эта одежда весьма шла к ее рыжим волосам и бледной коже, делая обворожительными ее тяжелые веки и несколько короткий подбородок.