– Спасибо за заботу. – Мисс Лэттерли обернулась к окну, встав спиной к детективу. – Буду ограничиваться общими вопросами. Я не стала об этом говорить, потому что решила, что вы и сами догадываетесь, как я буду действовать. Однако вижу, этого не произошло. Я не имею никакого желания торопиться на тот свет… и не хочу даже, чтобы меня уволили за излишнее любопытство. Как вы знаете, я умею задавать вопросы так, чтобы никто не мог заподозрить меня в ненужной любознательности.
– Неужели? – проговорил Уильям, не скрывая своего недоверия. – Вот что: я не разрешу вам браться за это дело, если вы не пообещаете мне, что ограничитесь только наблюдениями! Будете слушать и наблюдать… не более. Поняли?
– Конечно же, поняла, вы ведь ограничились самыми простыми словами, – пренебрежительно ответила девушка. – Но я не согласна с вами – вот и всё. Почему вы решили, что вправе отдавать мне приказания? Я сделаю так, как считаю нужным! Если при этом мне удастся заодно угодить вам – слава богу… но если нет, с моей точки зрения, ничего страшного не произойдет.
– Только тогда не бегайте ко мне с жалобами и не просите защиты, когда ваша жизнь окажется в опасности! – отрезал Монк. – И учтите: если вас убьют, мне будет очень больно, но особого удивления это событие у меня не вызовет!
– Во всяком случае, вы сможете со спокойной совестью сказать на моих похоронах, что предупреждали меня, – проговорила Эстер, глядя на него круглыми глазами.
– Невелика радость, – вздохнул детектив, – если вы меня не послушаетесь.
Лэттерли отошла от окна.
– Ну ладно, не будем ругаться… и хватит уныния! Это мне, а не вам, придется работать в госпитале, исполнять все тамошние правила, выносить всю удушливую некомпетентность и отсталость этих людей… Вам же предстоит только слушать мои отчеты и думать над тем, кто – и, конечно же, почему – убил Пруденс.
– И еще – доказать это, – добавил Уильям.
– Конечно же, и доказать. – Девушка одарила его короткой ослепительной улыбкой. – А все-таки хорошо бы найти убийцу!
– Хорошо бы, – согласился Монк. Моменты полного взаимопонимания в их отношениях были редки, и сыщик с особым удовлетворением наслаждался теперешним мгновением.