- Ты от меня многого хочешь, папа, - прокашлявшись, сказала она хмуро. – Ну какие они мне братья? Совершенно чужие люди.
Заметила, как опустились папины плечи, как вытянулось лицо, и вздохнула, понимая, что огорчила его.
- Алёнка... - произнес папа.
Он вздохнул следом за ней, но, видя настрой дочери, уговаривать не стал.
- Я понимаю, Лёшка, - мягко и терпеливо сказал он. – Ты совсем не знаешь Альму, а тут еще переезд и сразу семеро сводных братьев... Наверное, это выбивает из колеи. Прости. Может быть, я поступил эгоистично, свалив на тебя это все так внезапно. Но я все же думаю, что эти перемены в нашей с тобой жизни – к лучшему.
Не сдержавшись, Алена уставилась на отца большими глазами:
- К лучшему? Ты о чем?
Единственный родитель вздохнул с грустной улыбкой.
- Знаешь, Лёшка, я думаю, из-за того что у тебя не было матери, ты слишком сильно ко мне привязана.
Алену кольнула обида – слова отца звучали так, как будто в ее привязанности есть что-то неправильное.
- Пап... Разве это плохо?
Отец посмотрел на нее извиняющимся взглядом.
- Нет. Конечно, нет, Аленка. Это замечательно, что у нас с тобой всегда была, пусть небольшая, только ты да я, но по-настоящему крепкая семья. Вот только... Боюсь, из-за этого твой мир стал очень маленьким. А это неправильно. Как твой отец я хочу, чтобы твой мир стал больше. Ты взрослеешь, Лёшка. Уже почти совсем взрослая девушка. Тебе нужно впускать в свою жизнь других людей. Уверен, что все будет хорошо, и ты поладишь с сыновьями Альмы. А она к тебе уже относится, как к дочери, ты же видела.
Алена посмотрела на папу изучающим взглядом. Тихонько хмыкнула, не сдержав скепсиса. Папа свято верит в искренность своей супруги. Какой же он наивный. Совсем не хочет видеть, что и Альма, и ее сыновья, и этот дом – все здесь какое-то очень и очень неправильное.
* * *
Когда папа ушел, Алена подошла к столу, взяла в одну руку бутерброд – аромат ветчины и сыра донесся до ноздрей и сразу потекли слюнки, – в другую – стакан с яблочным соком и вышла на веранду.
Откусив от бутерброда кусок, оценила открывающийся отсюда вид. Со второго этажа газоны с зелеными шапками аккуратно подстриженных деревьев смотрелись еще красивее – словно в каком-нибудь дворцовом парке. За высокой каменной оградой и кованными железными воротами подступал к дому лес. Дальше, на западе, – наверное, в нескольких часах пути отсюда – поднимались в небо лесистые кряжи. Они тонули в оранжевой дымке уходящего за горизонт солнца.