Урочище Бикилек находилось километрах в пяти, сейчас это было волчье место. Барсуков, диких коз и крупную птицу волки и люди почти извели, лисы и зайцы были намного шустрее, и бегать за ними – не подарок, это молодые пусть. А еще он с детства слышал от бабушки, что очень давно поселился в урочище святой ворон Кара баба, и было это больше тысячи лет назад. Ворон был посланником пророка, об этом даже мулла говорил, и люди в нём сильно нуждались.
– Что сегодня людям не хватает? – он часто в степи говорил вслух с птицами, сусликами, даже с кустами дикой вишни или конопли.
– Почему люди стали бояться Кара бабу? Кто виноват? Люди, конечно, сами люди. Как увидят его, так в страхе начинают жаназу читать, глупые. Не знают, что похоронную молитву не меньше чем ученик муллы читать должен, а не кому не лень, или делать нечего, как бывает сейчас.
Последний раз в урочище он был года три или четыре назад, капкан ставил. Невдалеке тревожно залаяла лисица – предупредила, наверное, или пугнуть решила.
– Кто сказал, что старикам туда ходить нельзя? Никто не сказал. Лисица, как баба худая, её один раз из десяти надо слушать.
Конечно, восемь лет назад он перемахнул бы этот путь всего одним глотком воды, а сегодня… уже четыре раза садился на корточки и отдыхал, но… не очень долго.
Степь до гряды была настоящая, ковыльная, он и раньше любил подолгу сидеть и смотреть поверх богатого серебристого покрывала и любоваться, как седые волны перекатываются на ветру без конца и без края. Он слышал от людей, что степь, как море, может быть, но. о… его степь намного красивее, хоть никогда моря не видел. А что там такого – вода как вода, только очень много. Еще говорят, соленая, ну и что, вон… напротив, озеро Соленое, можно сказать – тоже море! Он также слышал, что все моряки в мире мечтают быть похороненными в море. Глупо всё это – в море утопить могут, а земля новому ростку силу даст. Шиктыбай давно знает, что только здесь он встретит свой последний час и сделает последний глубокий вдох, лёжа на шелковом ковыле под кустом пахучей полыни. Могила его будет в этой прекрасной родной степи. А для него это самая большая, самая заслуженная награда за честно прожитую жизнь: перед Богом, степью, людьми и Айшой. Нет, не так… Айшу он всегда впереди людей ставил, она всегда была ему ближе… она, может быть, даже впереди степи.