– Люд проснулся, на заре,
Бля!.. перестройка на дворе!
Михал Сергеич – наш кумир,
перестраивает сортир.
Верите – не верите,
брешут не собаки,
до 2-х тысячного года,
будем жить в бараке!
Хочется – не хочется,
отворяй ворОта,
всех объедем на кобыле —
оченно охота!
А ещё через пару тройку лет, выкабенистое слово – рентабельность, уже не только в отдельно взятой «Заре коммунизма», но и по району, было признано и вовсе несостоятельным. Как и на заре великой октябрьской революции в ходу снова стал забытый лозунг – «Грабь, награбленное»! Пока местное, тупое трудящее население разбиралось, кого надо грабить – их всех самих и ограбили, как каждую семью по отдельности, так и целыми советскими хозяйствами. Что характерно, как бы в утешение: в отличие от кремля, ни один местный партийный запевала не помер, как и положено, по доброму, в окружении детей, жены и тёщи. Но трудящий класс всех мастей как-то не осознал для себя сколь-нибудь заметной выгоды, слыша, как по телеку базарят насчет рынка.
В те самые-самые, лихие девяностые, половина «переустройщиков» поубивали друг друга при дележе награбленного, несмотря на многолетнее совместное, даже счастливое членство в родной и горячо любимой коммунистической партии. Свои действия, много позже, они нагло оправдывали и доказывали, что во всём этом беспределе, опять же виноват он – иуда «меченый». Ну, а дальше… объявился пьянчуга мамонт – Бориска, куда не встанет – затопчет, куда не повернется – завалит. Он осчастливил свободой и благами всех, кто был близко, рядом с ним, только не тех, что всё ещё пели по праздникам:
От Москвы, до самых, до окраин,
с южных гор до северных морей,
человек проходит как хозяин —
Необъятной Родины своей!
И как-то так получилось, даже не постепенно, очень быстро: которые руководили – они обняли Родину изо всех своих сил, точно с южных гор до северных морей, а которые всё еще пели об этом – все оказались на окраинах. Обнимать было уже нечего. Хоть и говорят в народе, что нельзя объять необъятное – оказывается можно!
И оказался на окраинах – тот самый, простой советский народ, про который в этом суматошном объятии все забыли. Но, как и положено на Руси, народ был сам в этом виноват. Не нашлось в тот момент у Родины – Ивана Сусанина, ни Минина и Пожарского, ни даже, прости господи, отчаянного Александра Матросова.