– Мм… –
заквохтал Индюк, который, в отличие от остальных присутствующих, ко
мне особой приязни не испытывал, поскольку в силу своего положения
имел деловые контакты в том числе и с преступным миром. – Но могу
добавить, что благодаря мэтру Аксимилиану наши улицы стали намного
светлее, но вряд ли убийцу послал союз угольщиков.
«Зато его
вполне мог послать ты, – мысленно решил я, с улыбкой рассматривая
торговца. – Вроде бы торговля маслом для уличных фонарей раньше
была сосредоточена в руках сидящего здесь толстяка, а когда я
развесил на фонарях светящиеся артефакты, которые теперь за
отдельную плату отдельно заряжаю еженедельно, кое-кто из здесь
сидящих лишился десятка-другого золотых в месяц. Хотя это, конечно,
вряд ли. Все-таки толстяк умен и понимает, что против боевого мага
силовой путь решения конфликта – не лучшая идея. Если, конечно, под
рукой нет дракона. Или кого-то с амулетом инквизитора. Но скорее
Индюк свяжется с гигантским ящером, будь он хоть три раза
огнедышащим и людоедом в придачу, чем пойдет на конфликт с церковью
– неминуемый, если появится хотя бы тень подозрения на его
причастность к убийству законного владельца амулета. То, что ему
грозит в подобном случае, для такого дельца страшнее, чем смертная
казнь. Катастрофический урон репутации и как следствие – разорение.
Ведь моя основная работа – отнюдь не беготня с посохом наперевес по
городским катакомбам и окрестностям при свете горящих фаерболов,
как можно подумать. Это процесс установления отношений между
волшебниками и теми, кто дара лишен. Как Индюк представляет всех
торговцев и в той или иной степени ими командует, так и я являюсь
непререкаемым авторитетом среди всех городских магов, обладающих
силой. Гоняю неквалифицированных шарлатанов с базарных площадей,
пристраиваю тех, у кого прорезался дар, в ученики к кому-нибудь
способному дать молодому чародею хоть начала волшебства, ругаюсь с
травниками за цены на их сено и с охотниками за стоимость
ингредиентов из трупов монстров, разбираю конфликты и помогаю в
сложных случаях. В крайнем случае указываю тех, кто может помочь. И
меня слушаются, смутьяны редки. Хотя бы потому, что зайди я к ним с
посохом и фаерболом – и одним нарушителем спокойствия станет
меньше. Магов Алого Пламени, равно как и коллег по ордену, в городе
нет, а значит, я априори сильнейший и самый знающий. Во всяком
случае, должен быть. Но на самом деле не являюсь, чем нисколько не
расстроен. В конце концов, какие мои годы? Мне же еще и сотни-то
нет, возраст для по-настоящему могущественного мага едва ли не
детский.