– Может быть, у тебя и пулемет есть?
– Пулемета не было. А вот винтовка-трехлинейка была. Я её на две машины дров выменяла, совсем недавно, когда ещё в избе жила; охотник выклянчил винтовку. Вобче-то был, вспоминается, пулемет – Максимкой отчего-то звали. Как начнет палить: тра-та-та-та – умрешь со страху. Потом начальнички в кожаных тужурках по-доброму пулемет забрали. Остальную мелочевку батяня утаил.
– Ну и ну! Какой системы пистолет?
– Не пойму о чем ты?
– Пистолет – общее название, есть точнее: маузер, браунинг, револьвер, кольт, вальтер, наган…
– А!.. Вон о чем ты! Как будто слыхивала я такие словечки. А вот какая ситсема моего пистоля запамятовала, прости уж старую. Но ситсема хорошая у пистолетика: самая, что ни на есть убийственная, бьёт прямо в лоб без промаха и осечки.
– Даже так! Самонаводящееся? Тьфу, ты! Шутки в сторону. Значит, договорились: картошку заношу в квартиру тебе, и ты даёшь мне пистолет. Кстати, пули-то есть у тебя?
– Есть! Как же им не быть. Этого добра целая коробка.
– Какой калибр?
– Что, что? Опять я тебя не понимаю.
– Размер какой пули?
– О! Размер подходящий: такую дыру, соколик, в башке сделает, что не зашьешь и не заткнешь, все мозги разом вылетают вон.
– К твоему пистолету эти пули подходят?
– Обижаешь сынок. Есественно подходят!
– Пуль-то много. Впрочем, много и не надо.
«Жизнь! – воскликнул в душе юноша. – Возможно, скоро придется прощаться,… Возможно и нет. Я всё ещё не знаю. Грустно уходить из этого мира, не изведав любви прекрасной, любимой и любящей женщины, не испытав себя мужем и отцом, не снискав воинской доблести, не возвысив себя храбростью и отвагой, не узнав восторга победы и горечи поражения. Проклятый вечер! Не знаю, способна ли пуля умиротворить, утишить мучения. Подозрительна сама старуха: пистолет с гражданской войны, хранимый для чего то. Невероятно! Да, верно, и заржавел пистоль этот. Столько лет лежал без дела. А ну спрошу».
– Бабуля, пистолет твой скорее на ржавую железяку похож?
– Нет, соколик. Как можно такое допустить. Что, я не понимаю – такую вещь губить разве дозволительно. Отчего ему ржаветь?
– Все ржавеет, повсюду кислород, который окисляет. Смазываешь ли свою огнестрельную реликвию?
– А ты как думал! Смазываю, дружок, обязательно смазываю.
– Чем смазываешь? – Учинил допрос юноша.