и пристроил его чуть дальше, так же – стволом вниз.
– Мужики в деревне… – начал было щербатый, но тут же осекся под строгим взглядом старшего.
– Здорово, Глеб, давно не виделись. Какими судьбами здесь оказался? – ответно поприветствовал он.
– Здравствуй, Арсений. На постой к вам отправили, примете? – Глеб повел носом, принюхиваясь. – Вкусно пахнет. Гречка?
– Примем, чего спрашиваешь? Она самая. Проходи, присаживайся, вместе и поужинаем. Гость в дом – бог в дом, – зачем-то добавил Арсений.
Щербатый взглянул на старшего вопросительно, и тот кивнул: да, он самый. После чего шепотом добавил:
– Это Чужак и есть.
Взгляд щербатого сразу же переменился и стал уважительным.
Гость покопался в рюкзаке, достал две банки говяжьей тушенки, литровую бутылку водки и поставил все на середину стола: мол, не нахлебником заявился.
– Гостинчик вам от зайчика, – улыбнулся Глеб. – К каше самое то, – указал он подбородком на бутылку.
– Как бы нам от Петровича гостинчиков не отхватить, – опасливо произнес оторвавшийся от созерцания оконного стекла бородач.
– От Петровича? Петрович слова не скажет, – заверил явно напрягшихся мужиков гость. – Не волнуйся, старшой, все будет в ажуре. – Затем, обращаясь к щербатому, добавил: – За базар отвечаю, Атас.
– Вот и каша поспела. – На столе появилась кастрюля, испускающая такой запах, что рот у каждого поневоле наполнился слюной.
Арсений нерешительно взглянул на бутылку: заверения заверениями, но Петрович насчет этого дела очень строг.
– Ну так что, кому первому? – И Глеб, скрутив с горлышка винтовую пробку, посмотрел на всех по очереди.
– А-а-а, давай мне. – Щербатый, которого называли Атасом, решительно придвинул алюминиевую кружку поближе к гостю. – Чужак, а ты откуда меня знаешь? – поинтересовался он, наблюдая за тем, как льется водка.
– Слышал, – неопределенно пожал плечами Глеб. – Тебе, кстати, привет передают.
От кого именно, уточнить он не успел: дверь открылась, и вошел тот, о котором и был недавно разговор и кого собравшиеся так опасались, – сам Петрович. В вошедшем с одного взгляда можно было признать бывшего офицера: по выправке, развороту плеч, взгляду и другим приметам. Кирилл Петрович Викентьев действительно был потомственным офицером.
За год до того, как все началось, полковник Викентьев закончил Академию Генштаба. Ему прочили блестящую карьеру, несмотря на не самый уживчивый характер и бескомпромиссность. Но пять лет назад он стал бывшим. Впрочем, как и все остальные находившиеся здесь, – бывшими учителями, слесарями, врачами и менеджерами по продажам.