Мы почти уже дружим с Наито… жаль только эта дружба будет совсем
короткой – совсем скоро его убьют.
Я жду. Меня оставили в живых и даже не привязали к одной из
чёрных тварей которых здесь полно. Я жду когда ко мне придут и
позовут.
Не на смерть. На разговор.
От Наито я узнал кое-что об этом мире… но самое главное – я
узнал о Кинйо.
Кинйо – это основа всего. Это тот самый чёрный туман утопивший в
себе всё, что ниже вершин гор.
Наито говорит – там внизу, в бесконечной темноте тоже есть
жизнь.
Для смелых.
И для тех, кому здесь, на вершинах гор не осталось места.
Он говорит там есть даже города… вот только как я ни стараюсь не
могу представить это.
А еще он говорит – Кинйо живая. И она убивает.
Неужели и мне придётся спуститься и войти в неё?
* * *
Утром, обычным хмурым утром, к нам заталкивают ребенка. Лет
шести. Он испуганно косится на меня, затем забивается в свободный
угол. Забивается и оттуда снова с испугом косится на меня.
– Привет, Кои, – говорит ему Наито и тот, только сейчас заметив
знакомое лицо с облегчением мчится к нему.
– Дядя Наито, – он забирается ему грудь и уже оттуда начинает
разглядывать меня. На этот раз он изучает меня не спеша, выискивая
подробности и ответы.
– Его убьют, дядя Наито? – спрашивает он кивая на меня.
– Не знаю Кои, – он хмурится. – Мы ждем Санга.
Я уже знаю кто такой Санга. Это вождь. Тот самый человек в
деревянной короне.
Да.
Я его жду. Жду как никогда и никого не ждал.
Боюсь ли я сейчас?
Внутри странное чувство. Страх есть, но он будто притуплен.
Думаю, сейчас во мне больше стресса, больше адреналина чем
настоящего страха. Я не то чтобы готов к бою… я просто жду его.
Знаю что он неизбежен и жду.
Я безоружен. После того как расправился с сах-сах в башне
спрятал всё своё оружие в сумку. Оно со мной. И «призрак» со мной,
но невидимо, пока я не достану и не экипирую его. Это игровое
правило действует и здесь в реальном мире…
– Санга сегодня злой, – хмурится ребенок. Он находит на шее
Наито деревянные бусы и начинает перебирать их заглядывая человеку
в глаза.
– Злой? Почему ты так решил?
– Он кричал на мою маму. Он очень громко кричал на мою маму. И
бил её. Разве она провинилась, дядя Наито?
Лицо Наито темнеет. Он приподнимается, не выпуская мальчика из
рук и садится прижимаясь спиной к брёвнам.
– Нет, Кои, она не в чём не провинилась, – говорит он.