Вьеж располагался в таких географических широтах, что здесь не
было межсезонья. Были только зима и лето. Поэтому, в такой же, как
и сейчас, только год назад, период года - конец лета - на улице
начинало темнеть довольно рано.
Что уж там этот ловелас, возмечтавший о продажной любви, не
поделил с ребятами постарше, Нелла так и не узнала. Увидев, что на
подходе к родительскому двору-мастерской его поджидает внушительная
компания парней, герой-любовник тут же развернулся и с воплями
побежал в обратном направлении, зовя на помощь соседей и бросив
оплаченную шлюху на произвол судьбы.
Смерть или даже побои Нелле не грозили, но вот ублажать
разозлившихся парней, не успевших даже пуститься в преследование
своего недруга, наверняка бы пришлось.
Если бы не распахнулась калитка небольшого дворика, из которой
показался старый, но крепкий мужик, довольно решительно пресекший
начавшиеся злые шутки над Неллой.
Правая рука у него отсутствовала до предплечья, зато левая
сжимала крепкую короткую дубинку.
Только потом Нелла узнала, что это был бывший командир
абордажной команды, который уже лет десять к тому времени как
отошёл от дел и проживал нажитые за время своей карьеры
сбережения.
Как и в случае с Рудием, девушке он казался ужасно старым, и
сейчас Вика не могла выудить из её памяти, сколько на самом деле
лет было этому воину. Но не менее пятидесяти пяти, а то и
шестидесяти.
В отличие от малолетней шлюшки, пацанва видимо этого старого
абордажника знала очень хорошо, потому что разбежалась в разные
стороны довольно шустро, хоть и помедленнее того любовника.
Спасённая Нелла не нашла ничего лучше, чем опуститься перед
своим спасителем на колени. Но не в знак благодарности, а пользуясь
тёмными сумерками предлагая за его своевременное вмешательство
плату единственным доступным её пониманию способом.
К тому времени Нелла больше года осваивала профессию ночной
жрицы, многое повидала, многое пережила и уже забыла, что
существуют обычные человеческие сочувствие, жалость и порядочность.
Точнее, она больше не ждала их от окружающих в отношении себя.
Поэтому, когда этот мужчина, то ли Лагис, то ли Ланис - Нелле
его потом называли, но она забыла точное имя своего, если не
спасителя, то избавителя от надругательств и жестоких шуток -
поднял своей здоровой крепкой и сильной рукой её за шкирку словно
котёнка, развернул и не сильным, не обидным шлепком отправил в
направлении к таверне Половинки Туя, Нелла однозначно для себя
решила, что её избавитель потерял не только правую руку, но и ту
часть тела, которую мужчины обычно ценят у себя дороже всего, даже
головы.