- Обязательно.
- Ну, всего хорошего.
Все тот же охранник распахнул дверцу,
выпуская Никиту на улицу. И тут же, взревев моторами, оба
автомобиля, набирая скорость, помчались дальше по улице. Оставшись
перед воротами, волхв задумался. Кажется, Астапов знает больше про
него, но в силу деликатности ситуации не стал задавать лишние
вопросы. А любопытство явно переполняло его. Слухи в
аристократической среде ходили нешуточные. Якобы господин Назаров
откуда-то привез девушку, на которой хочет жениться, тем самым
возрождая полигамные традиции, давно канувшие в лету. Для многих
дворянских семей это показалось нахальным вызовом императорскому
клану. Как-никак, все знали, на ком женат молодой волхв. И замерли
в ожидании жесткого ответа от Великого князя Константина. Но лето
уже заканчивается, и с момента возвращения Никиты из чужого мира
над его головой стоит полный штиль. Кроме единственной аудиенции у
императора никаких изменений в жизни волхва не произошло. Законы и
Уложения Российской империи не отменяли положение о многоженстве,
чем и воспользовался нахальный Назаров.
К его удивлению, Тамара сама
предложила пока не нажимать на тему совместного проживания в одном
доме двух женщин, одна из которых является законной супругой, а
вторая – со статусом невесты, причем нескрываемым и даже тщательно
пестуемым в обществе. Меньшиковы уже знали о заявлении Никиты, но
пока заняли выжидающую позицию. Но приглашение для визита послали,
точно зная от дочери, что молодая семья пока не может приехать в
Петербург. А Константин Михайлович очень хотел поговорить с зятем
по душам. Очень хотел. Рвался в Вологду, но его крепко держала за
руку княгиня, понимая, каких дров муженек нарубит со своим
характером.
А император при встрече наедине
посоветовал:
- Ты, Никита Анатольевич, особо не
встревай в полемику по поводу своей семейной жизни. Сейчас в
газетенках столько грязи начнет литься, что лучше закрыть глаза на
происходящее. Сразу запрещаю тебе вызывать на дуэли этих
борзописцев. Ты меня понял? Конечно, велик соблазн проредить толпу
ненужных писак, но ты же на этом не успокоишься.
- Насчет журналистов даю слово, -
кивнул Никита. – Но от дворян оскорблений не потерплю. Не поймут
меня, если спущу на тормозах прямые нападки.
- Только будь осторожен, - попыхивая
трубкой, сказал император. – Под шумок кое-кто захочет расправиться
с тобой. Твой «Изумруд» стал вожделенным объектом и очень большим
геморроем для наших внешних врагов. Опасайся провокаций.