Я спросил, когда мы уже поднялись в салон:
– С собаками можно?
– На усмотрение водителя, приятель.
А водителей теперь огораживают для их собственной безопасности. И ему, чтобы рассмотреть стоявшего на полу Догго, пришлось прижаться носом к плексигласу.
– Господи, – пробормотал он. Вид пса явно не произвел на него впечатления. – Посадите к себе на колени, да и все.
– Не могу. Он меня тяпнет, если я попытаюсь поднять его.
– Такой злобный? Опасен для здоровья людей?
– Нет, нет, никакой опасности, – жалобно протянул я. А что я еще мог сказать? Знал же: Догго непременно укусит меня, если решусь посадить его к себе на колени.
– Извини, приятель. Правила есть правила. Моя работа мне дороже.
Обычно я стал бы отстаивать свои права, даже закатил бы скандал. Но сегодня был не в настроении. Утром едва сумел сварить себе на завтрак яйцо.
– Справедливо. Извините, что потревожил. Удачного дня.
Я уже выходил из автобуса, когда водитель сказал:
– Вот если бы он был собакой-поводырем, собакой психиатрической помощи или собакой эпилептика…
– Нет, он не такой.
Шофер закатил глаза и произнес раздельно, как для совсем тупого:
– Данные виды собак получают разрешение на поездку в автобусе.
– Ах да, он собака эпилептика. – В подтверждение своих слов я похлопал себя ладонью по груди.
– Проблемы с сердцем в вашем-то возрасте? – усмехнулся водитель.
Он смеялся надо мной. Подмигнув, показал мне кивком, чтобы я занял место. И я, приложив транспортную карту к валидатору, поблагодарил его.
– Только уберите его с глаз долой. Мы ведь не хотим, чтобы он поранил кого-нибудь из пассажиров.
На сей раз шофер не шутил.
«Баттерсийский дом собак и кошек» был втиснут между старым газовым заводом и пустырем, окружающим давно заброшенную Баттерсийскую электростанцию. Трудно представить более жалкое место для приюта никому не нужных животных. С двух сторон тесный треугольник ограничивали железнодорожные линии, с третьей – загруженная автомобильная дорога. С тех пор как меня занесло сюда несколько лет назад, приют подремонтировали (я редко оказываюсь к югу от реки; северо-запад Лондона – вот территория, где я обычно топчусь. Просто потому, что именно там впервые оказался в столице). Теперь дороге являл свое сверкающее лицо изогнутый стеклянный фасад здания. Крикливая архитектура казалась слегка неуместной, словно насмешка над ожиданиями родственников, которым адвокат зачитал завещание двоюродной бабушки Мейбл, и они узнали, что она им ни шиша не оставила. В отличие от Франции или Италии, где наследники пользуются определенными правами и могут рассчитывать на законную долю, в Англии вы вольны прокатить своих родных с того света, и в юридических баталиях верх часто берет благополучие животных.