— Проникновение сюда грабителей исключено на сто процентов, —
уверенно хмыкнул Ъйьъ. — Наше хранилище защищено со всех
пространственных направлений и бронировано как со стороны прошлого,
так и со стороны будущего. Поэтому тебе, золотой робот, сейчас
нужно только радоваться — тем более что все твои преследователи уже
пойманы. И скоро будут подвергнуты кто коллективной перековке, а
кто перевоспитанию в паровозной топке.
Какой-то местный робот в форменном скафандре складского
сотрудника подкатил к беседующим тележку с измерительной
аппаратурой.
— Встаньте, пожалуйста, на эту платформу, — попросил он золотого
робота. — А вы, — сотрудник кивнул Ъйьъ, — отлетите немножко в
сторону: отдача от вашей левитации может исказить показания точных
приборов...
— Это ещё что такое? — возмутился робот имени Юрьева дня. — Меня
уже хотят оприходовать как имущество хранилища?
— Подожди, подожди, не кипятись, — просительно произнёс Ъйьъ. —
Вот смотри: ты золотой — и здесь всё тоже золотое. Давай переключим
парочку контактов у тебя в компьютере — и ты сразу начнёшь
воспринимать здешнее золото как неотъемлемую часть собственного
тела. И тем самым станешь наилучшим и счастливейшим его хранителем.
Если угодно, кладом, зарытым в золоте.
— Нет уж, спасибо, — отрезал робот имени Юрьева дня. — Ваши
смирительные программы мне совершенно ни к чему.
Сотрудник хранилища пожал плечами и равнодушно укатил тележку с
аппаратурой.
— Да пойми, робот: новая программа будет просто маленьким
дополнением к твоей старой программе, — проникновенно объяснил
Ъйьъ. — Мы не собираемся сильно её менять — она ведь словно
специально создана для наших нужд. Смотри, как хорошо практика
подтвердила её эффективность в борьбе за сбережение твоего золотого
тела...
— Отстань, Ъйьъ, — прервал уговоры мозга робот имени Юрьева дня.
— Быть рабом собственного тела — крайне незавидная участь. Сам-то
ты к ней, я вижу, не больно стремишься — знаешь, выходит, что без
тела жить удобнее...
— Нет-нет, что ты, — стал отпираться Ъйьъ. — Мы, полисенситивы,
ещё только переходная форма к бестелесному существованию. Иначе
разве мне было бы интересно работать в таком практичном ведомстве,
как Министерство Всех Делов? Мы, его сотрудники, все как один
строгие рационалисты, материалисты.
— Ах, Ъйьъ, Ъйьъ, и почему я так тебе доверял? — удручённо
покачал головой робот имени Юрьева дня. — Ещё переживал ведь даже,
когда ты исчез...