Задушевный тон Коновалова и его ненавязчивое, как бы отеческое тыканье резко контрастировали с тем, что он говорил. Похоже, он уже сделал все выводы и теперь заботился лишь о том, чтобы окончательно их закрепить – и закрыть дело на месте. Когда-то Виктор участвовал в большом проекте, где в сценарную группу входил отставной полицейский. Интересными историями тот пенсионер не побаловал, зато просветил по части уловок, которые помогают следователям оптимизировать работу. Например – сочувственный разговор под запись без адвоката.
Виктору это было ясно с самого начала. Лишь одного он не мог понять: зачем?
– Зачем, Игорь Сергеевич, вы это делаете?
– Что именно? – оживился Коновалов.
– Игнорируете бесспорные факты. В окне дырка, я сам ее видел. Лёху… Алексея Шагова застрелили из дома напротив. У него на затылке выходное отверстие от пули. И вышла она вон туда, – не двигаясь, Виктор показал пальцем на стену с плакатом.
Капитан перевел тяжелый взгляд на постер и снова вперился в Виктора.
– Что с телом? – обронил он после паузы.
– Повреждение затылочной кости, – отозвался медик. – Обычной бутылкой так проломить череп сложно. Но, учитывая квадратную форму емкости…
– Ясно. Что с окном?
– Стекло целое, – доложил криминалист. – На внешней стороне след от разбившейся мухи. Старый, давно засох.
– Муха? – простонал Виктор. – Какая муха?!
– Возможно, шмель или стрекоза. Довольно крупная.
– Какие еще стрекозы? Здесь двадцать шестой этаж!
– Ну и стена на всякий случай, – перебил Коновалов.
Не дожидаясь ответа, Виктор судорожно обернулся и обнаружил, что кровь с постера исчезла. Вернее, крови-то было достаточно, но – лишь нарисованной. Настоящих потеков там не оказалось. Не было и куска кожи, от вида которого он недавно чуть не потерял сознание.
Не было. Ничего этого не было.
Капитан поднялся и дал знак кому-то за спиной у Виктора.
– Гражданин Сигалов, вы арестованы по подозрению в убийстве Алексея Шагова. Если у вас нет денег на адвоката…
– Погодите, Игорь Сергеевич! – отчаянно воскликнул Виктор. – Что вы дурака-то валяете!
– Гражданин следователь, – поправил его Коновалов. – Хотя следователем я у тебя буду не долго. Тут всё ясно, как божий день.
На запястьях у Сигалова ляскнули пластиковые браслеты. Невесомые наручники с упругими вкладками на внутренней поверхности почти не ощущались, но Виктор сразу почувствовал что-то другое, более важное. Какое-то новое качество, в котором ему предстояло находиться неизвестно до каких пор.