Таксист с сомнением покрутил головой:
– Я ничего не понял. Какой смысл собирать людей, чтобы они у тебя под окнами устраивали митинги?
– Чтобы эти митинги не устраивал тот, кого ты не контролируешь.
– «Гипностик» с конкурентами, что ли, борется таким образом?
Похоже, на более глубокие прозрения собеседник был не способен, и Виктор подумал, что этот разговор пора заканчивать.
– Нет там никакой конкуренции, – отмахнулся он. – Всё давно поделено, все друг от друга зависят, и шторм в этом ведре никому не нужен.
– Конкуренции нет, Движения тоже нет… Вообще ничего нет? Ахинея какая-то, вы уж простите. Откуда вам всё это известно?
– У меня приятель скрипты пишет. Он мне про всю эту кухню и рассказал за бутылкой.
– Да ладно! – осклабился водитель. – Приятель у него пишет… А у меня тогда дядя космонавт!
– Мои поздравления, – брякнул Виктор, окончательно теряя охоту к разговору.
По счастью, тоннель уже закончился – машины выскакивали из трубы и разъезжались по лепесткам развязки. Дальше дорога была свободной, такси домчало быстро.
– Если бы по Таганке не крутили, поездка обошлась бы раза в два дешевле, – с сожалением объявил таксист. И, снова обернувшись, неожиданно добавил: – Значит, вы хотите сказать, что морфоскрипты – зло?
Сигалов вставил карточку в сканер, расплатился и, уже открыв дверь, ответил:
– Если нравится, пользуйтесь на здоровье. Просто помните, что каждый час наедине с немулем – это ровно один час, который вы украли у своей жизни.
Оставив озадаченного водителя, Виктор поднялся к себе в квартиру, с наслаждением разулся и через дверь бросил коробку с немулем на стол. Гаджет неудачно врезался в стопку конвертов, и та обрушилась на пол. Игнорируя беспорядок, Сигалов прошел на кухню, достал чистую чашку и налил вишневого сока. Жадно выпил, отдышался и присел на стул. Потом посмотрел в зеркальную дверцу микроволновки и неодобрительно поцокал языком. Ну вот на кой, спрашивается, нужно было читать таксисту мораль, да еще трепаться о корпоративных секретах?
Сигалов оторвался от своего отражения и пошел в комнату. В отличие от квартиры Аверина, здесь всё было под боком: два шага – уже кровать, еще шаг в сторону – стол с рабочей станцией. Виктор предпочитал называть это комфортом. Он с радостью переехал бы в большое неудобное жилище, но беда в том, что даже это, удобное и маленькое, оплачивать вовремя удавалось не всегда.