– Над твоей идиотской смертью?
– Я предпочел бы называть ее необъяснимой.
– Идиотская, – с хмельной настойчивостью повторил Сигалов. – Дырка в голове, непонятно откуда взявшаяся… Почему мне это не помешало? Почему я в это поверил, проглотил и продолжал воспринимать всё серьезно?
– Вот и я о том же, – с укором поддакнул Шагов. – Разлитый вискарь тебя впечатлил, а моя смерть – нет.
– Наливай, – решительно произнес Сигалов.
– И?.. – Алексей уловил, что за этим последует какое-то продолжение.
– Да, – ответил Виктор на его невысказанный вопрос. – Сейчас разберемся. Хочу еще раз посмотреть.
– Красавец!
– Только убери оттуда эту самодеятельность с «Джеком». Пусть будет как в оригинале. Хотя нет, не трать время. Никто меня не арестует, и никуда меня не повезут. Сейчас я им покажу реальную логику и небо в алмазах! Я столько детективов распутал… Да что там распутал – я их вначале сам же и запутал! Но ты туда больше не суйся, понял?
– Добро! – азартно произнес Шагов, вручая Виктору карту памяти.
Сигалов пересел ближе к рабочей станции и распаковал обруч, подаренный Авериным. При других обстоятельствах он поберег бы новый гаджет – у него, как у любого морфоскриптера, и так скопилась целая коробка. Однако сейчас, в нетрезвом запале, Сигалов готов был на всё. Он хотел дать немуль Шагову, но тот уже достал из кармана свой. Знал же, знал, зачем явился… И ведь уломал-таки, экспериментатор.
Последним, о чем успел подумать Виктор, был экспорт новостей из реальности в морфоскрипт. Этот примитивный, по сути, способ позволял автоматически обновлять придуманный мир, ничего в нем не нарушая и не переделывая. Как раз такого решения Сигалов искал и для своего проекта, но сам почему-то не догадался. Он отметил, что надо бы записать, пока не забылось, и принялся разыскивать на столе маркер, но вместо маркера под руку попалась рюмка – Виктор выпил, – а через секунду уже не вспомнил ни о маркере, ни о новостных лентах. Его глаза были закрыты, пульс замедлялся.
Кабина лифта летела вниз, тело весило ровно столько, чтобы не оторваться от пола. Номера этажей на табло сменялись с такой скоростью, что взгляд еле успевал их фиксировать: «22»… «18»… «12»…
Сигалов поднял правую руку, чтобы почесаться, и вместе с ней на легком пластиковом браслете поднялась левая. Полицейские неодобрительно покосились, давая понять арестованному, что контролируют каждое его движение.