– Так чего ждешь? Пробуждай функцию.
Испытаем твой Пот на деле.
– Уже, – ухмыльнулся я.
– Да иди ты!.. Не заметно совсем.
Даже рожа не раскраснелась.
– Целебный пот оказался холодный. В
местном жарком климате это очень удобно – освежает.
– И давно ты так потеешь втихаря?
– С минуту примерно… Раны на спине
уже совсем не чувствую, словно и не было их вовсе.
– Ну че, сказать… поздравляю, тогда.
Вони от тебя я не чую. Значит, и твари не прочухают. Потей себе на
здоровье сколько влезет.
Под левым рукавом раздался сочный
хлопок, и я почувствовал, как оторвавшаяся от кожи пиявка
покатилась по руке вниз. Хотел перехватить чаху второй рукой, но
Митюня меня опередил, подставив под выпадающий из рукава белый
шарик специальную банку, с желеобразной серой массой, в мановение
ока вдруг оказавшуюся в его руке, вместо улетевшей в траву пивной
банки.
– Все, время перекура истекло, –
объявил здоровяк, первым поднимаясь с колен, и убирая закрытую
крышкой банку с чахой в свой бездонный карман штанов.
Опираясь о ствол дерева, я тоже
поднялся на ноги. Самочувствие мое, определенно, с каждой минутой
действия Целебного пота становилось все лучше. Стекающий
со лба пот, попадая в глаза, не вызывал неприятного зуда и
раздражения, наоборот, с ним зрение даже улучшалось, и на несколько
секунд становилось еще острее. Жар в легких исчез без следа, я
дышал легко и свободно. Конечно в теле присутствовала еще некоторая
слабость, как обычно бывает после тяжелой болезни, но и ее
негативный эффект под действием активного потоотделения постепенно
сходил на нет.
Увы, не обошлось и без отрицательного
момента. Интенсивное потоотделение стремительно истощало и без того
скудные запасы влаги в организме. Двинувшись следом за Митюней к
замаскированному подломанным стволом выходу из убежища, я вдруг
ощутил страшнейший приступ сушняка. Язык резко распух во рту и стал
шершавым, как кора окружающих стволов, а в пересохшем горле мерзко
захрипело.
Позабыв о своей нелюбви к пиву, я тут
же разыскал в траве последнюю недопитую банку товарища и,
запрокинув над головой, сделал несколько жадных глотков. И потом
еще долго тряс мигом закончившуюся банку, выуживая последние капли
оседающей пены.
– Ишь, как тя, сердешный, разобрало,
– покачал головой Митюня, со стороны наблюдая этот цирк с конями в
моем сольном исполнении. – Да брось ты эту пустую жестянку. У меня
еще есть.