Но эти маленькие чудеса не усыпили бдительности Кэролайн, и она ждала подвоха, не зная, откуда исходит опасность, но настолько уверенная, что атака последует, что едва дышала.
– Что это за запах? – поинтересовалась Пенелопа, прервав беседу с молодым фотографом, и принюхалась.
Кэролайн проследила за взглядом сестры и сморщила нос.
– Сигара? – Может, она и простая девушка из Брайтона, но мать научила их светским приличиям. Даже она знает, что женщины не должны быть предметом подобного неуважения. В этом весь смысл разделения мужчин и женщин после обеда.
Собравшиеся, однако, не проявили никакого интереса к обсуждению этой темы.
– Какой необычный аромат, – заметила Пенелопа.
– Потому что это конопля, а не табак. – Молодой человек, беседовавший с Пенелопой, протянул руку, чтобы в свою очередь затянуться предложенной ему сигарой. Он демонстративно задержал дым в легких, прежде чем выдохнуть через ноздри, чтобы показать свое умение. Исполнив ритуал, он вытащил сигару изо рта и посмотрел на нее, критически выгнув бровь. – Черт, какой перевод добра. Гашиш лучше всего принимать внутрь.
Кэролайн молча уставилась на него, шокированная таким вызывающим поведением. Конопля была… она не сразу нашла подходящее слово… запретной. В отличие от лауданума, который считался лекарством, но даже его можно было принимать лишь в исключительных случаях.
Таких, как головная боль ее матери.
– Я читала, что при вдыхании она производит менее галлюциногенное действие. – Пенелопа зачарованно наблюдала за своим собеседником, который сделал еще одну затяжку. – Считается, что это вызывает скорее состояние расслабленности, чем полной апатии.
Кэролайн чуть не поперхнулась – как от дыма, так и от удивления. Она не узнавала в этой любопытной особе свою застенчивую сестру. И когда сигара двинулась дальше, Пенелопа перехватила ее и поднесла к своим губам.
– Пен, нет! – ахнула Кэролайн. Они и так уже находятся на задворках местного общества. О чем ее сестра только думает?
Ничуть не смущенная, Пенелопа сделала затяжку, а затем зашлась в кашле, содрогаясь всем телом и брызгая слюной.
Кэролайн бросилась к сестре и принялась хлопать ее по спине, не зная, чем возмущаться: вечеринкой с ее запретными шалостями, отсутствием более солидных гостей, которые могли бы присмотреть за молодежью, или неожиданной лихостью сестры. В одном она была уверена: это не тот сорт развлечений, которые могла вообразить их мать, отправляя дочерей в гости.