— Мне нужна ваша защита. Еда. И дом.— Не жирная ли заявочка? — усмехается, обнажив белые-белые зубы. — А лет тебе сколько?— Девятнадцать.Пауза.
— Почему не убили? Могли бы добить… Когда нашли меня в грязной луже с воспалённой рваной раной. Или бросить. Чтобы руки не марать. Мне недолго оставалось. Вы передумали?
Он мается. Нервничает. Будто умалчивает что-то важное или врёт.
— С чего ты решила, что привлекаешь меня? Что ты можешь мне дать, что не могут дать другие? Грязь и вонь? Что? Почему я должен взять в личные шлюхи именно тебя? Претенденток сейчас в избытке. Трахать не перетрахать. Тошно уже от ряженых лахудр.
Буржуй! Зажравшийся. Ах, тошно, значит? Но я не такая, как они. Его холёные мочалки из бандитского клуба шлюх. Я особенная. Почему? У меня есть феерический секрет. Узнает, слюни потекут, как у пса бешеного.
— Может, не в шлюхи. Я могу стать вашей домработницей.
Наивная. На что надеюсь? Лишь веселю нелюдя.Бандюган раскатисто смеется:— Не нуждаюсь. У меня хватает обслуги. Ну же, убеди меня! Или проваливай!
— Я… Соберись, Крис! Я должна убедить мужлана, а он должен оставить меня под своим крылом. Это единственный шанс выжить. Если я ещё раз попадусь на глаза пьяному отчиму или шайке гопников в переулке, боюсь, следующий день не наступит.
— Что ты? — надменно коверкает мою интонацию.
— Я… — судорожный вдох. — Ещё девочка.Бинго. Как тебе это, бандит? Девственницы в наше ужасное время — всё равно что редкий бриллиант. А такие денежные мешки, как Гектор, полсостояния выкинут, чтобы порвать целку.
Во тьме замогильных глаз что-то меняется. Мгновенно. Огненной вспышкой. Как будто он только что завоевал весь мир.
— Повтори.
— Я девственница! Никогда не была с мужчиной, — сжимая кулаки, я стараюсь не дрожать и выглядеть бесстрашной.
Мой ответ неимоверно сильно шокирует головореза. Я кожей чувствую, как он весь начинает трястись и закипать от жажды.
— Докажи!
Мужчина в два широких шага сокращает между нами дистанцию. Я взвизгиваю, когда амбал хватает меня за халат и дёргает его на себя. Тот с треском рвётся в плечах. Мурадов толкает меня животом на подлокотник дивана, задирает халат до талии.
— Ноги! — сипло приказывает.
Голос вибрирует от сумасшедшей жажды с примесью предвкушения.
Я маюсь и дрожу.
— Раздвинь. Ноги. Шире.
Не могу пошевелиться.