– Дорогая Анна, вы так серьезно относитесь к бремени власти! Как насчет того, чтобы на недельку отвлечь меня от государственных дел? Однако в чрезвычайной ситуации они вызывают таких, как Готт. Весьма странно, но никто, кроме профессионального правдоискателя, не сможет выдумать добротную и правдоподобную ложь. Когда нужна пропаганда, профессора оказываются на высоте.
– Кстати, о лжи, – сказала герцогиня, – вы слышали объяснения Джервейса по поводу его русской знакомой?
С этими словами она отправилась рассаживать гостей.
Готт, ничего не подозревая о своей потенциальной роли и значении обмана в чрезвычайной ситуации, оглядывал общество глазами постановщика. Он все больше и больше убеждался в том, что размах намечавшегося представления приобретает угрожающие масштабы. Все началось с невинной семейной забавы. А теперь, хотя публичного освещения не предвиделось, в Скамнум съезжались театральные критики, словно на какой-то важный фестиваль. Съезжались профессора, чтобы качать учеными лысинами над трактовками своих коллег. Съезжались престарелые члены царствующего дома, чтобы высказать вежливое недоумение. Больше всего тревожило то, что съезжались «все» – с целью, безусловно, быть там, куда съехались «все» остальные. И даже если эти «все» являлись избранными – теми, перед кем лорд-канцлер мог лицедействовать без всякой опаски, – они, тем не менее, представляли собой толпу, чья реакция могла оказаться непредсказуемой.
Труппа, которая ставила «Гамлета», обладала одним изначальным преимуществом. Ее отличало тщательное отношение ко всему. Ее члены унаследовали скрупулезность, сочетающуюся с традициями Скамнума касательно ответственности за проведение досуга. Благодаря этой привычке легкомысленный Ноэль никогда не возьмется за крикетную биту или теннисную ракетку, не взвесив предварительно свои силы и шансы. Эта же привычка заставит Элизабет на следующий год оставить Самервилл-колледж и продолжить образование после того, как она чудесным образом найдет свое призвание в изучении множества скучных старо- и среднеанглийских текстов. Именно эта привычка заставляла Джервейса Криспина вскакивать со своего места в палате общин, чтобы обсуждать длинные колонки цифр, невинно обратив взор к потолку. Все это сделает постановку «Гамлета» как можно более достоверной. Однако Готт все же пребывал в сомнениях. Актерское мастерство – настолько трудное дело, что должным образом его можно освоить только из-за финансовой необходимости. Самый лучший режиссер – это дилемма «играй как следует или выметайся».