Он смотрел на ее. Молчал и улыбался.
- Совсем совесть потерял, Спасский? – спросила она раздраженно. – То, что я согласилась остаться в доме твоих родителей, вовсе не означает, что мы…
- Марусь, так ничего же не было! – заявил он с улыбкой.
- Тогда почему я оказалась в твоей кровати, если ничего не было?!
- Сейчас исправим, и все будет! – с готовностью отозвался он, на что Майя, взвизгнув, запустила в него подушкой.
Подскочила.
- Даже и не думай! У нас ничего не будет! И больше никогда… Никогда…
Осеклась. Потому что он тоже поднялся и потянулся к аккуратно сложенной на стуле футболке, и Майя уставилась на его мускулистое тело. Затем перевела взгляд ниже, на его бедра – хорошо хоть, спал в трусах! – но она все равно заметила красноречивое доказательство того, что он был готов все исправить в любой момент…
От этого вида ее почему-то покачнуло. Ноги ослабели, и Майя тут же отвела взгляд. Схватила аккуратно сложенные на стуле джинсы – надо же, какой заботливый! – натянула их, после чего выскочила за дверь. Остановилась посреди незнакомой комнаты – диваны, полки, комоды, – не совсем понимая, куда идти.
Но тут услышала голоса, среди них – отчетливый Никиткин. Майя пошла на него, пока, наконец, не миновала еще одну длинную комнату с книжными полками вдоль стены и круглым дубовым столом, и не вышла на кухню, сосредоточение жизни.
Ее сын, одетый и причесанный, уже сидел за столом и с важным видом учил новообретенных бабушку и дедушку испанскому языку.
- Здравствуйте! – смущенно пробормотала Майя, нервно поправив чужую футболку.
Повернулась – за ней уже шел зевающий Артем в футболке и шортах.
- Не такой уж он и дебил! – многозначительно заявил Батя, попивающий кофе, прислушиваясь к Никитке и разглядывая утреннюю газету. – Доброе утро! – повернулся к Майе.
- Майечка, присаживайся! – засуетилась Галина Михайловна. – А мы с Никитой уже сходили к соседям, они корову держат и хозяйство, молочка вот парного принесли. Правда, за нами все время слежка… Артем, твои гаврики?
- Мои, – зевнул тот. – Пару дней придется пожить на осадном положении.
Галину Михайловну осадное положение нисколько не пугало, потому что у нее был внук и отпуск.
- Я сейчас вам блинчиков испеку. Или же ты оладышек хочешь? – повернулась она к Никите, и тот задумался с самым серьезным видом.