Гил-Гэлад нечто произнес на повышенных тонах.
– Поединок?! Чушь! – усмехнулся Моргот, и сетка шрамов на лице
его плясала словно паутина на ветру. – Задержите их! Дайте мне
время сплести чары!
Начался бой, а Моргот заговорил. Больше его слова не обретали
понятный смысл, но от них все вокруг дрожало. Багровые искры
кружились меж кристаллов и зеркал. Воздух поплыл жарким маревом.
Даже в самых смелых сердцах пробуждался страх. Готовилось нечто
смертельное. Ещё немного их всех здесь будет уже не спасти. Страх…
Одних он парализует, но воинов лишь заставляет быстрее идти на
врага.
Гил-Гэлад, Кирдан, Элронд и другие эльфы ринулись вперед, люди
не отставали. Василич шел с бродексом за исбшным щитником. Барон
наконец пустил в ход полутор на полную мощность, зайдя на толпу
орков с левого фланга. Древние эльфы смели тёмных, как волна
песчаный замок. Гил-Гэлад одним страшным ударом снял две
головы.
Однако тьма вокруг сгущалась. Дышать становилось все сложнее.
Запахи дыма и горелой плоти перехватывали горло. В сгущающемся
мраке мерцали багровые огни, не дававшие света. Голос Моргота
возвысился, а с молота сорвались всполохи пламени. Двое эльфов и
ещё один человек упали, охваченные пламенем как спичечные
головки.
Когда орки в большинстве пали, то видимость снизилась до
нескольких метров. Лишь сосуд в руках Гил-Гэлада немного разгонял
мрак, да мерцали янтарный глаз и огненный молот. Наконец старые
враги сошлись.
Гил-Гэлад ударил молниеносно. Полетели искры, капли черной крови
и звенья золотых украшений. Однако Моргот был жив. Он смеялся. Ещё
один удар другого эльфа. И снова Тёмный Владыка смеётся, лишь
немного отступив назад. А тьма уже смыкает свои когти на разумах и
душах.
-Вам не убить меня! Феанор не смог. Его клинок оставил глубокие
раны, но силы все равно не хватило. Я буду…
"Править вечно"? Это ли хотел сказать Моргот? Останется
загадкой. В тот миг на его голову опустился клюв люцернхаммера. Все
же не зря Поляк выбрал себе это оружие. Заклятье Мелькора делало
его плоть намного прочнее обычного мяса.
Мечи действительно не могли оставить серьезной раны. И топором,
наверное, было бы сложно пробить. Однако удар двуручным молотом, да
ещё и с разбегу, да ещё со всей дури…
Моргот замолчал. Острая боль пронзила череп старого колдуна. Он
понял, что эту рану ему уже не заживить, не закрыть золотой
пластиной. Взор Моргота начал меркнуть, а тьма вокруг рассеиваться.
Посыпались новые удары, слабела колдовская сила. Однако, собрав
остатки могущества, Враг всех свободных народов окружил себя на
несколько секунд пламенем. Ударная волна отбросила светлых. А
Моргот снова заговорил. Меч он отбросил, а свободной рукой вырвал
из левой глазницы сияющий кристалл.