Глор и Алу устроились в тени куста, тихо обсуждая какие-то свои
темы. Прежде всего возможную встречу с эльфами, которых эти двое:
"Двадцать лет играли!"
В тихом злорадстве Илья представлял, что эльфы здесь окажутся
стремными, голозадыми дикарями. Может быть каннибалами, в боевой
раскраске из медвежьего дерьма. Посмотрел бы он тогда на этих
двоих.
Вскоре вернулись Барон с баронессой. Он держал за жабры какую-то
страхолюдную рыбину с костяными пластинами на морде. Плавников в
ней будто слишком много было натыкано. Аппетита рыба не
вызывала.
– Слушай, а напоминает кисте… – начал было умничать биолог
Давен. Его заглушил Барон, который в идиотическом экстазе принялся
декламировать стихотворение.
– Мы поймали рыбу-жопу.
Мы ловили на пурген.
На пурген поймали жопу,
А спиннинг рыбу-хрен!
Мы завялим рыбу-жопу.
Мы отварим рыбу-хрен.
Но найдем козла, что вылил в нашу речку мутаген!
И пизды ему отвесим
Как бы не был страшен он!
Даже если это будет жопа-сисько-клизматрон!
– Браво! – иронию Алу прикрыть не пытался. – Жду, не дождусь,
когда местные выучат русский. М-мы тут же ударим по их неокрепшей
психике нашей в-великой культурой. Ария, Сектор Газа, Летов и вот
этот шедевр как называется?
– Думаю, что "Рыба-жопа". – предположил Барон. – Но это не
точно.
Солнце медленно катилось за горизонт. Вернулись Ньяль и гном,
которого звали Азби или Асби, или Аспи. Что-то такое. Он уже выучил
некое количество слов великого и могучего. Постоянно говорил
"привет". Был крепко привязан к Ньялю. Возможно потому, что именно
бывший учитель вернул гному топор, кольчугу и шлем. В плане
алкоголя он соответствовал фэнтезийным стереотипам. Пил, не
морщась, даже когда ему наливали драгоценную иномирную водку. После
собрания они с Ньялем хлестали пиво у реки. Алу тогда пошутил, что
дескать каждому по потребностям. Барон в другом мире сразу нашел
себе бабу, а Ньяль собутыльника.
Тогда же высилось, что Глор переходит к ним в отряд. После
прибытия он тусовал с позднятными ландскнехтами, но из них никого
не знал близко. Может там и конфликт какой был. Этого не
озвучивали. Так или иначе к неприкаянным добавился ещё один клинок.
Уже вечером Глор перенес палатку.
Ночь пришла вслед за короткими сумерками. Илья должен был
дежурить под утро и мог спокойно просматривать сны. Опять ему
мерещились битвы. Несколько раз он просыпался от того, что мускулы
срабатывали. Они пытались поднять руку с щитом. Такое у него до
этого было лишь раз, когда появилась первая девушка. Тогда
Герасимов тоже просыпался от попыток тела выполнить известные
фрикции.