– У них тут клановая система. – пояснил Ньяль. – И кровная месть
была нормальным фоном жизни. Какие-то кланы больше дружат с
эльфами, другие торгуют с местными темными через гоблов. Все было
заверчено в сложный узор обид, договоров, браков, клятв. А потом
пришли мы и толкнули первую костяшку домино в линии. Нарушили
баланс. Теперь тут снова вспыхнули усобицы.
– И что нам с этим делать? – спросил Илья.
– Не знаю. Думаю, что ничего. Нам в любом случае ждать
Гил-Гэлада и его эльфов. Может быть, с их приходом здесь все
утихомирится.
– Это король эльфов? – спросил Илья. – Типа верховный?
– По крайней мере, самый старый и авторитетный. И с ним придут
сплошь древние да могучие герои. Белая кость, голубая кровь.
– У эльфов очень интересный механизм старения. – включился
Давен. – У большинства земных видов старость ослабляет организм.
Это кажется бессмысленным, но на самом деле ускоряет эволюцию и
обеспечивает выживание вида. Иначе взрослые бессмертные особи
занимали бы всю кормовую базу. Не было бы сменяемости поколений, а
значит и приспособления к окружающим условиям. У эльфов старшее
поколение само уходит от молодых. Потеряв способность к
размножению, они посвящают себя защите потомства и своего вида в
целом. При этом, мне кажется, есть какие-то механизмы адаптации.
Как культурные, так и физиологические. Потеря чувства страха,
болевой порог…
Дальше Илья не слушал, начиная дремать, но сон его прервал визит
из штаба.
– Ну что, хорошо вы вчера отожгли. – произнес Ганс.
– Вы были в курсе и добро дали. – ответил Алу. – Так что какие
теперь к нам претензии?
– Да, к вам ноль претензий. Только вот… Вчера утром наша группа
ушла в горы. Погостить у гномов. Разведать технический уровень. Они
пошли к враждебному темным клану, но сами понимаете… В общем,
предлагаю вам, тем кто на ногах пойти к ним с подкреплением. Сами
же кашу заварили. Сейчас комплектуем отряд.
"Сами заварили, это верно".
Илья поднялся, кривясь от боли в полужопии.
По итогу выручать делегатов пошли Герасимов, Барон, Глор и Алу.
Их приписали к отряду некого Поляка, который поляком урождённым,
собственно, не был. Являлся по матери литвином, реконил одно время
Ржечь Посполитую, пока не перешёл в шестнадцатый век.
Довольно худой, с забранными в хвост длинными волосами он носил
взял латы на манер доспехов Генриха VIII и при необходимости
обращался в такую консерву, что кроме как ломом не вскрыть. Броня,
однако была не историчной репликой, а чудом техники из какого-то
сплава титана и золота. Вряд ли до него вообще создавалась такая
броня. В качестве оружия носил люцернхаммер – двуручный молот с
клювом на длинном древке. Попадая по незащищённой цели, эта штука
не просто убивала, а уводила хиты в глубокий минус.