Но творение говорящего меча стало его творческим взлётом, первым
и, возможно, последним. Дань юношеской мечте, романтический порыв,
чистый, как хрусталь, горний взлёт того, что чёрт, забывшись,
называл душой. Автор даже подозревает, что чёрт, насколько это
возможно для нечистого духа, любил человеческую литературу. Во
всяком случае, муки её врагов доставляли чёрту больше
удовлетворения и радости, чем муки врагов человеческих – и даже
Божьих.
После «Ночи перед Рождеством» к русской литературе чёрт особенно
благоволил. Он тайком хранил первое издание «Вечеров...», как
бесталанный художник-неудачник тайно хранит гениальную карикатуру
на себя, сделанную мастером от широты души и весёлости нрава. Чёрта
восхищала снисходительность Гоголя к маленькому человеку – и
маленькому чёрту заодно – как слегка оскорбляла высокая
булгаковская гордыня. «Писать Самого с фаворитами – это конечно,
это да, никто и не спорит, - думал чёрт, - но ты вот на безымянных
обрати внимание! На тружеников из глубинки! Всё ушло... Серебряный
век уже не был на это способен...»
А новые авторы и вовсе не радовали. Свежие образы, изготовленные
новыми творцами, не тянули и на карикатуру. Ради своего тайного
кайфа, чёрт мог простить писателю чёрт знает, что – самую злую
насмешку – но не тоскливое и однообразное убожество. Адский
консультант по человеческим литературным делам, в приёмной у
которого чёрт иногда ошивался, за кружечкой горячей смолы,
закусываемой свежим асфальтом, невесело шутил, что в опусах
нынешних писак чёрта не отличишь от ангела – все серые.
Люди зазнались, рассуждал чёрт. Их не интересует ничто, кроме
ничтожного собственного «Я» - и эту ерунду они готовы раздуть до
божественных размеров. Ага, уже. Человеку всегда хотелось стать
богом, но эти далеки не то, что от божеской – даже от собственной,
человечьей сути.
Вот всем этим чёрт и раздувал мехи, пока выковывал на адском
огне клинок из болезненных амбиций, тщеславия, гордыни, презрения к
людям, иногда переходящего в маленькую ненависть, их будничного
хамства и страстной жажды секса и денег – больше денег, чем
секса.
Чёрт закалил готовый меч в крови расстрелянной в разборках по
понятиям братвы – и поцеловал клинок.
Меч получился дивно.
Он имел форму катаны – а как же! – длину сто тридцать
сантиметров (удесятерённая чёртова дюжина!) и лезвие шириной в
шесть пальцев. Простую гарду чёрт увеличил до размеров
сплюснутого блюдца и щедро украсил сияющими рубинами, а на конце
рукояти красовался массивный золотой череп с громадными рубинами в
глазницах, держащий в зубах тонко кованую розу.