- Чевой-то
ты так светишься? – спросила мамка, войдя в парадную. – Чай замуж собралась?
- Игорёк
придёт на ужин, - скромно опустила глаза в пол. – Говорить с вами будет, мама.
На это Наталья Андреевна взмахнула руками и
побежала приодеться для столичного гостя, окрикнув мужа во дворе. Отец достал
костюм, очищенный от пыли два дня назад к выпускному, а мама с нежностью
нацепила на увесистую грудь, вылезающую белыми холмами из выреза платья,
жемчужную нить, единственное украшение, которое доставалось из бархатной
шкатулки только по большим праздникам. К шести все сидели за столом, пуская
слюни на мясо с черносливом, но старательно держа себя в руках. Даже самая
младшая Нюрка громко сопела, сглатывала, но ничего кроме горбушки чёрненького
себе не позволила.
Игорь оказался пунктуальным. Ровно в шесть
постучал в дверь и вошёл при всём параде. Как и полагается жениху, руки были
забиты кульками. Девчонкам перепали конфеты, привезённые из столичного
магазина. Таких в Добруше не видели и не ели. Шоколадные с вафельной, хрустящей
сердцевиной и безумно вкусные. Будущей тёще преподнёс браслет из речного
жемчуга, купленный на сэкономленные за целый год карманные деньги. Пришлось
ужиматься в расходах, отказавшись от пьянок и гулянок с сокурсниками. Для тестя
в коричневой бумаге была завёрнута бутылка коньяка, скомунизденная из запасов
отца, систематически пополняемых за заслуги перед денежными родителями и
отечеством.
Светочку дождался самый лучший подарок –
колечко с рубином в виде ромбика, переливающегося в её блестящих от счастья
глазах. Подняв руку, она засмущалась, потому что за всеми приготовлениями
совсем забыла вычистить огородную землю из-под ногтей. Игорю было всё равно. Он
даже не заметил этой оказии, любуясь стеснительностью своей малышки.
Беседа за столом протекала ровно. Сначала
все активно стучали вилками, мыча от удовольствия, вкушая мясо, потом
поговорили про погоду, размеры будущего урожая и вчерашний выпускной. А далее
возникла пауза, позволившая Игорю единолично занять весь эфир. Вот тут он
разошёлся. Расхвалил себя – молодца, Москву – мать всего союза, МГУ – отца
всего научного мира. Родители и сёстры слушали, открыв рот, пока жених не попросил
руки любимой доченьки. Светик замерла, сёстры захихикали, мать заохала, а отец
нахмурился и потянулся к подаренному коньяку. Залпом осушил гранёный стакан и с
грохотом поставил на стол.