Крестьяне Кавернака на ярмарке в городе встретили холопов барона
Самада. Как всегда, женщины и мужчины разговорились - а что делать,
стоя за прилавком - только торговать и лясы точить. Самадовцы
рассказали, что уже второй год получают хорошие урожаи, что
баронесса привезла с собой новые овощи, которые дают в три раза
больший доход, чем старые. Одна женщина рассказала, что Соня
научила несколько девушек лечить раны и болезни. Удалось вылечить
от тунака трёх заболевших детей. Вначале ей не поверили, но потом
приехало на телегах ещё несколько самадовских крестьян, и среди них
был девятилетний ребёнок со следами перенесённой болезни. Когда его
мать спросили, действительно ли баронесса вылечила её сына,
крестьянка рассказала, что баронесса давала три дня её ребёнку
порошок, который сделала из лесных растений. Узнали всё и о битве
отряда Самада с войском виконта, и что каждому своему солдату барон
заплатил по десять золотых, а командиру латников дал целых сто
пятьдесят монет.
Из этих рассказов Кавернак понял, что у Самада денег куры не
клюют, и много огнестрельного оружия. Кроме того вместо нищей
деревни там уже стоит богатое село и дворец барона, окружённые
стеной с башнями. Особое изумление вызвало у холопов Кавернака
наличие у крестьян Самада кинжалов, щитов и копий. Их караван
прибыл в городок на ярмарку без всякой дополнительной охраны.
Из раздумий Кавернака вывела жена.
- Дорогой, у нашей Олукси начала болеть голова, я боюсь, что у
неё может развиться тунак. Я не знаю, что делать. Монахи и местные
доктора эту болезнь не лечат. Если с Олуксей что - нибудь случится,
то ты останешься без наследницы, я уже не могу рожать детей.
"Как не вовремя!" - подумал Кавернак. На Дионе женились только
один раз - больше запрещала религия. Хотя её воздействие было на
общество минимальным, так как монахи сидели в своих монастырях и не
лезли в политику, но традиции были сильны, и никто не рисковал их
нарушать - становиться изгоем никому не хотелось. Если аристократ
лишался по какой -либо причине наследника или наследницы, то после
его смерти всё его имущество переходило в казну короля, а род
аристократа на этом пресекался. Что ж, Кавернак так просто
сдаваться не привык. Если баронесса Самад может лечить крестьян, то
и его дочь вылечит.