Я не ожидал такой прыти. Я попятился, вскинул пистолет и
выстрелил. Промазал: рука дрожала. А монстр уже преодолел
разделявшее нас расстояние. В следующий миг пасть существа
оказалась напротив моего лица. Тьма заглянула мне в душу.
Инстинктивно я закрылся рукой, и предплечье пронзила боль. Монстр
сбил меня с ног. Его зубы рвали и дробили мою левую руку. Кости
хрустели в мощных челюстях существа. Казалось, вот-вот оторвёт. Я
орал от боли, а правой рукой, которая мёртвой хваткой сжимала
саблю, отмахивался от когтистой лапы, что пыталась дотянуться до
моего лица.
Когти полоснули меня по голове. Клинок оказался меж рёбрами
существа. Я сам не понял, как это произошло. Похоже, сработали
какие-то натренированные рефлексы моего нового тела, ибо я сейчас
ничего не соображал: ужас и боль затмили рассудок.
Монстр отпустил мою руку и снова заорал. Я почувствовал, что он
ослаб, и собрав последние силы, отбросил его. На моё счастье,
существо было невысокого роста, на голову ниже меня, и не очень
тяжёлое.
Оно откатилось по заляпанному кровью снегу и попыталось встать.
Существо хрипело и дёргалось, хватаясь за пронзённый бок, из
которого струилась чёрная жижа. А я поднялся на четвереньки. Мозги
не работали, мной двигал лишь инстинкт самосохранения, и именно он
дал понять, что если урода не добить, он сам меня прикончит.
Опираясь на здоровую руку, я каким-то чудом встал на ноги и,
подскочив к жуткому мужику, принялся колоть саблей его дёргающуюся
и верещащую тушу. Клинок окрасился чёрным, чёрная кровь разлеталась
вокруг брызгами, а я колол и колол, пока существо не затихло.
Обессилив от боли, я завалился рядом. Левую руку я ощущал, как
свербящий кусок мяса, я даже пальцами не мог пошевелить, а лицо
заливала кровь из раны на голове. Снег вокруг окрасился
красно-чёрным. Пистолет валялся в одной стороне, слетевшая во время
драки треуголка – в другой.
Мир этот был местом даже более жутким и опасным, нежели я
предполагал изначально, хоть я и до этого не ожидал от него ничего
хорошего. Первый встречный оказался монстром, который чуть не
прикончил меня. А если учесть, что я потерял море крови, что левое
предплечье раздроблено, и рукой я больше пользоваться не могу, да
ещё и заражение скоро начнётся, можно считать, что всё-таки он меня
убил. Я его – конечно, тоже, но это слабое утешение. Теперь я – не
жилец.